«Фрам» в полярном море - [3]

Однако кабинетная деятельность, хотя и чрезвычайно интересная, но зачастую малоподвижная, не могла удовлетворить кипучую, полную надежд и планов натуру молодого ученого – просторы арктических морей, которые он повидал, плавая на «Викинге», ледяной покров маячившей в тумане Гренландии стояли перед глазами и неудержимо манили к себе. Но между рождением замысла и его претворением в жизнь прошли годы, в течение которых Нансен основательно изучал историю исследования Гренландии и вносил поправки в первоначально составленный план. «Прежние путешествия во внутреннюю часть острова, покрытого исполинским куполом материкового льда, показали, что его пересечение связано с огромными трудностями, – писал В. М. Пасецкий, видный отечественный историк освоения полярных стран, автор научной биографии Фритьофа Нансена. – Прежде всего, экспедиции, выходившие с запада, не могли рассчитывать найти приют и помощь на восточном побережье Гренландии. Даже если бы путешественникам удалось выйти к Датскому проливу, им пришлось бы возвращаться тем же путем к поселениям на западном берегу. План Нансена отличался тем, что он поставил перед собой задачу пробиться через дрейфующий лед к восточному побережью Гренландии, затем подняться на ледяной купол и предпринять поход через плато к поселениям на западном берегу. При этом пересечь ледниковый щит предстояло всего один раз…»

Этот план, конечно, был рискован, для успешного осуществления плана требовалась дальнейшая его шлифовка с учетом советов и мнений авторитетных, хорошо знакомых с Гренландией ученых.

Прежде всего Нансен отправился в Стокгольм, где через посредство своего земляка, профессора В. Г. Броггера, он намеревался встретиться с бароном Н. А. Норденшельдом. Об этой встрече В. Г. Броггер вспоминал так: «Когда я пришел в свой рабочий кабинет в Стокгольмском минералогическом институте, смотритель сказал мне, что меня спрашивал какой-то норвежец. Оказалось, что он не оставил визитной карточки и не назвал себя <…> Затем появился и сам Нансен. Высокий, стройный, широкоплечий силач, так и дышащий здоровьем и молодостью… [Белокурые] волосы откинуты назад с широкого лба; одежда порядочно потертая. Он прямо подошел ко мне и, протягивая руку с какой-то своеобразной приветливой улыбкой, сам представил себя. «Вы собираетесь пересечь Гренландию?» – сказал я. «Предполагаю», – [ответил он].

Я смотрел на него во все глаза: невыразимо уверенный и внушающий доверие взгляд и добрая улыбка на резко очерченном мужественном лице. По мере же того, как он говорил, – несмотря на то что обращение его оставалось таким же простым и, пожалуй, даже показывало, что он несколько стесняется, – он как бы вырастал в моих глазах… План его – пройти на лыжах от восточного берега [Гренландии] до западного, показавшийся мне сначала ни с чем не сообразной выдумкой, стал во время беседы казаться мне наиестественнейшим делом <… > Мало того: я вдруг проникся непоколебимой уверенностью: да, конечно, он пройдет! Это так же верно, как то, что мы сейчас сидим и беседуем с ним! «Отправимся сейчас же в академию к Норденшельду», – предложил я. И мы отправились…

Норденшельд находился в этот час по обыкновению в своем физическом кабинете. Я представил ему своего спутника: «Консерватор Бергенского музея, Нансен. Он решил совершить переход через материковый лед Гренландии… Но прежде ему хотелось бы побеседовать немножко с тобой…»

Перед Норденшельдом как будто взорвали бомбу. Первоначально ласковое, но несколько рассеянное выражение исчезло с его лица, он весь превратился в слух и внимание и словно мерил молодого гостя глазами, чтобы рассмотреть, что он за человек. Затем он вдруг весело вымолвил: «Могу подарить господину Нансену пару прекрасных сапог. Да, я нисколько не шучу. В таких случаях крайне важно обеспечить себя первоклассной обувью».

Лед был сломан. Нансен начал развивать свой план. Норденшельд слушал, время от времени скептически кивал головой и ставил какой-нибудь вопрос. В общем, план Нансена представился ему, – насколько я понял, – хотя и очень смелым, но не безусловно невыполнимым. Видно было, что <… > личность Нансена с первого же взгляда произвела на него сильное впечатление, и старик тут же изъявил свою полную готовность содействовать молодому смельчаку советами и своей опытностью <… > Несколько дней спустя Нансен уехал в Христианию, увозя с собой немало важных указаний и убеждение в полном понимании и сочувствии со стороны знаменитого исследователя полярных стран…»

Вскоре после этого свидания Ф.Нансен возбудил через Норвежскую академию наук ходатайство перед правительством об отпуске ему необходимых на экспедицию 5 тыс. крон. Свою докладную записку он закончил словами барона Н. А. Норденшельда: «Исследование природы Гренландии имеет столь большое и фундаментальное значение для науки, что в настоящее время едва ли можно указать на более важную задачу для полярной экспедиции, чем изучение внутренней части этой страны…» Но правительство, как, впрочем, и поднявшая шумиху пресса, не одобрила план Ф. Нансена, и в средствах ему было отказано. Помощь неожиданно пришла извне: датский коммерсант А. Гамель выделил Фритьофу Нансену необходимые деньги.