Фотография Архимеда - [17]

И вдруг его словно обожгло: скафандр! Если есть хоть малейшая утечка прощай, Земля, навсегда. Ему никогда не выбраться из трубы. В детстве у него была такая игрушка: стеклянная трубка, наполненная водой и запаянная с обоих концов. В воде плавает красная рыбка. Чуть-чуть наклонишь трубку вправо или влево — и рыбка плывет. Она послушно поворачивается головкой в сторону наклона. В этом заключалась прелесть игрушки: не понять, почему рыбка поворачивается.

Он будет похож на эту рыбку. С той только разницей, что будет лежать неподвижно, пока его ссохшееся тело, одетое в скафандр, не найдет в трубе какая-нибудь экспедиция.

Он вскочил и открыл глаза.

Они тотчас закрылись от неистового света. И все же за этот коротенький миг он успел заметить гладкий уступ Лавиния, где заканчивалась труба, и мохнатый клубок Солнца над белыми изломами скал.

Черт возьми, значит труба опять стала прозрачной!

Опустив на иллюминатор фильтр, он посмотрел на приборы.

Все показания в норме.

Скафандр невредим.

Отлично!

До Лавиния около километра.

Гидразин можно поберечь.

Он вложил пускатель в гнездо и зашагал к высокой сияющей вершине.

...Сейчас он первый человек на Луне. Он подготавливает трамплин для тех, кто придет за ним. Что будет через год или через два? Трудно сказать. Человечество набрало первую космическую скорость и набирает вторую.

Два миллиарда лет назад в океане зародилась жизнь. До сих пор большая часть живых существ обитает в воде. И только те, которые осмелились выползти на чуждую, враждебную им сушу, оказались способными развить разум, увидеть звезды над головой, понять, что это такое, и устремить к ним свои мечты.

Мечта!

Она дала начало всему прекрасному на Земле. Она вечно зовет человека к далеким берегам, заставляет пускаться в рискованные плаванья, бороться с волнами и побеждать.

Она учит мужеству и великой страсти.

Мечта необходима, чтобы жизнь постоянно находилась в движении. И никаких остановок. Только вперед, вперед на гребне волны!..

Вот она, площадка, на которой кончается труба. Колоссальный круг коричневатой выглаженной скалы.

Вот невидимая стена.

Руки скользят по сплаву, созданному пришельцами из другого мира.

Вот место, аналогичное тому, где он вошел в трубу на Оливии. Никаких амбразур.

Он идет как мальчишка вдоль забора, чертя по нему пальцем.

Будет смешно, если на этом конце не найдется выхода! Десять минут. Пятнадцать.

Все та же гладкая, раздражающе гладкая поверхность. Наконец рука срывается в пустоту. Он осторожно ощупывает край амбразуры и выходит наружу. Никаких машин, никаких туннелей под поверхностью Луны, никаких следов колоссальных горных работ.

Как, что, почему — это для других, которые придут позднее. Ему некогда анализировать и делать выводы. Он — разведчик. Он подготавливает трамплин для тех, кто придет за ним.

Он оглядывается.

Горизонт на востоке закрыт тяжелой массой Сарматских гор. Невообразимое месиво трещин, обрывов, террас, уступов и долин. Белый свет и черные тени.

По траурному небу сверкающей пылью течет Млечный Путь.

Южнее, над великой гладью Моря Спокойствия, висит огромный месяц с удивительно длинными, почти смыкающимися рогами.

Это Земля.

Какая она близкая, голубовато-зеленая, теплая!

Он смотрит на нее долго, пытаясь отыскать взглядом знакомые с детства очертания материков.

Нет, не найти. Все затянуто жемчужными полосами облаков.

Фантастически красив этот облачный месяц над мертвыми лунными цирками!

Он вынимает из поясного гнезда фотокамеру и устанавливает объектив на панорамную съемку.

* * *

День тянулся как жевательная резинка. Всего четыре урока по расписанию, а кажется, будто их шесть или семь и никогда они не кончатся. Даже пятерка по алгебре не обрадовала Андрея.

На большой перемене он лицом к лицу столкнулся с Александрой Антоновной, но завуч, думая о чем-то своем, прошла мимо.

Клара Сергеевна тоже не спросила, почему он убежал с двух уроков.

В классе царили мир и тишина.

Гришка Афонин у доски решал геометрическую задачу. Искал и никак не мог найти подобные отрезки в прямоугольном треугольнике, разделенном высотой на две части.

«Балда, — с досадой подумал Андрей. — Две тысячи лет назад Эратосфен определил длину земного меридиана, наблюдая за тенью от палки, воткнутой в землю. А тут задачка для начинающих».

Он давно решил задачу в уме и теперь томился за партой.

— Все внимание на доску! — постучала карандашом по столу Клара Сергеевна.

«Интересно, определила бы она расстояние до альфы Центавра по параллаксу звезды?» — подумал Андрей.

Афонин, перемазанный мелом, беспомощно барахтался среди катетов и гипотенуз. Андрей смотрел на него, но видел совсем другое.

Он видел круглый зал, накрытый сферическим куполом. Посреди зала на могучем стальном основании высится огромная установка, похожая на дальнобойное орудие. Легкие ажурные фермы окружают ее со всех сторон. Вверху, у ствола, на специальной площадке, куда выходит главный окуляр, подготавливает место для наблюдения профессор Козырев.

Он, Андрей, стоит внизу, у пульта управления.

— Что ж, начнем, — негромко говорит профессор, и Андрей нажимает кнопку на пульте.

С легким рокотом часть купола сдвигается в сторону. Открывается широкая щель, полная звезд. Свет в зале гаснет, остаются только лампочки над рабочими столиками и разноцветные глазки приборов.