Фостер, ты мертв! - [4]

Она ударила кулаком по столу, тот подскочил, словно испуганный зверек, и помчался на кухню, гремя тарелками в посудомойке.

Боб Фостер устало вздохнул.

— Давай не будем ссориться. Я в гостиной — вздремну часок, потом поговорим.

Всегда “потом”, — с горечью произнесла Рут. Ее муж исчез в гостиной — маленький сутулый человек с всклокоченными седыми волосами, поникшие плечи — будто перебитые крылья.

Майк встал.

— Пойду готовить уроки, — сказал он со странным выражением на лице и последовал за отцом.

В гостиной было тихо и спокойно — визор выключен, освещение притушено. Рут хлопотала на кухне — задавала плите программу на следующий месяц. Боб Фостер, скинув тапочки и положив под голову подушку, лежал на диване. Его лицо было серым от усталости. Майк на секунду замялся.

— Можно мне кое о чем тебя попросить?

Отец хмыкнул сквозь сон и открыл глаза.

— Ну?

Майк присел рядышком.

— Расскажи, пожалуйста, снова, как ты дал совет Президенту.

— Не давал я ему никакого совета. Я просто говорил с ним.

— Все равно.

— Рассказывал ведь тысячу раз!.. Ты был тогда совсем малышом. — Нахлынули воспоминания, и голос отца стал мягче. — Совсем малышом — я держал тебя на руках.

— Как он выглядел?

— Ну, — начал отец, впадая в привычную рутину отработанного за многие годы рассказа, — выглядел он совсем как на экране визора — только, может быть, немного поменьше.

— Зачем он к нам приехал? — живо спросил Майк, хотя знал все детали. Президент был его кумиром. — Проделал такой путь в наш город?

— Президент совершал турне, — в голосе отца прозвучала горечь, — ну и заглянул по дороге.

— А что за турне?

— Объезжал страну, смотрел, как мы живем: достаточно ли у нас бомбоубежищ, вакцин, противогазов и ракет, чтобы отразить нападение. Тогда в “Дженерал Электронике” только начинали разворачивать большие салоны и специализированные магазины — яркие, дорогие. Наконец-то — домашние средства защиты для индивидуального пользования! — Губы отца искривились. — И все можно купить в рассрочку… Рекламы, афиши, подсветка, бесплатный цветок для каждой посетительницы.

— В тот день нам дали флаг Готовности, — мечтательно произнес Майк Фостер. — Он приехал к нам, чтобы вручить флаг Готовности, который подняли на флагштоке в самом центре города. И все там собрались, кричали и радовались.

— Ты помнишь?

— По-моему… Помню толпу и многоголосье. И еще жару. Это ведь был июнь?

— Да, десятое июня… Великий день. В ту пору немногие города получали флаг Готовности. Люди еще покупали машины и телевизоры; они еще не понимали, что позади осталась целая эпоха. Телевизоры и машины действительно нужны — их нельзя производить и продавать бесконечно.

— Он именно тебе дал флаг, да?

— Ну, он дал его нам, коммерсантам. Все устроила Торговая палата. Этакое соревнование между городами — кто быстрее и больше купит. Конечно, нам это преподносили под иным соусом — мол, если мы купим средства защиты на свои деньги, то бережнее будем с ними обращаться. Словно мы когда-нибудь портили телефонные провода, тротуары или дороги только потому, что ими обеспечивало государство. Взять, к примеру, армию. Армия всегда обеспечивалась из государственного бюджета. Но оборона слишком дорого обходится. И правительство здорово сэкономило на наших кошельках, уменьшило национальный долг.

— Что он сказал? — спросил Майк шепотом.

Отец нашарил трубку и раскурил ее слегка дрожащими руками.

— Он сказал: “Вот ваш флаг, ребята. Вы славно потрудились!” — Боб Фостер поперхнулся, неловко вдохнув обла ко едкого табачного дыма. — Президент был краснолицый, загорелый и без следа смущения; он вспотел и улыбался.

Умел подать себя, многих знал по именам, громко шутил.

Глаза мальчика восторженно расширились.

— Президент из самой столицы приехал к нам, и ты с ним разговаривал!

— Да, — подтвердил отец, — разговаривал. Все кричали, приветствуя его. Подняли флаг — большой зеленый флаг Готовности.

— Ты сказал…

— Я сказал ему: “И это все, что вы нам привезли? Кусок зеленой материи?” — Боб Фостер глубоко затянулся. — Тогда-то я и стал анти-Г. Только в то время я этого еще не понимал, а понял лишь, что нас бросили на произвол судьбы с куском зеленой материи в руках. Вместо того чтобы быть единой страной, единой нацией, единым народом в сто семьдесят миллионов человек, которые сообща могли бы позаботиться о своей обороне. И вместо всего этого — множество отдельных городов, обнесенных крепостными стенами. Мы скатываемся к средним векам. Сколачиваем местные дружины…

— А Президент еще вернется? — спросил Майк.

Вряд ли. Он… просто ехал мимо.

— Если он вернется, — напряженно прошептал Майк, не позволяя себе даже надеяться, — можно будет его увидеть? Хоть одним глазком?

Боб Фостер медленно сел. Его обнаженные худые руки казались неестественно белыми, в глазах читалась боль — и покорность судьбе.

— Сколько стоит эта проклятая штука? — спросил он хриплым голосом. — Твое ненаглядное бомбоубежище?

У Майка замерло сердце.

— Двадцать тысяч долларов.

— Сегодня четверг. В субботу мы с тобой и твоей матерью пойдем в магазин… Дела в эту пору обычно идут неплохо, люди покупают деревянную мебель на рождественские подарки. — Боб Фостер выколотил едва тлеющую трубку. — Договорились?