— Слава, какие необычные и редкие имена для немцев? Что у Вахтеля, что у Танвеля.
— Танвель, скорее всего прибалт. А имена, Володя, адаптированы. На самом деле, думаю, их зовут Иоган, Юханн, Юхим или что-нибудь подобное. Будем рисковать, поедем к Танвелю?
— Нет, страшновато. Давай разберемся с этим нападением после визита к Мосину. Если он не согласится покупать станки, просто уезжаем.
— Отпускать сейчас боевиков глупо. Давай снимем на время меблированную комнату, или склад, и сложим их туда. Вывезем в чемоданах, они у нас большие.
— А четвертого?
— Сумку из-под парфюмерии освободим.
— Давай поступим проще. У меня внутриглазное давление повышено.
— А нехрен, Володя, в монитор столько пялиться.
— Не перебивай. Я с собой наместин взял. Жертвую на нужды общества.
— А поподробнее.
— Это разновидность клофелина. Главное дозу не завысить. Даем каждому из бандитов по очереди и выводим наружу. И пусть себе идет, и идет.
— Рисковый ты парень, Володя! А если доза будет велика? Или действуем по принципу: о чем голова не знает, о том сердце не болит? Нет, давай старым, проверенным способом. Купи, Володя, четыре бутылки столового вина № 21.
— А от бутылки водки непривычные ребята не окочурятся?
— Бери три. Будем экономить.
* * *
— Слава, тот, что со сломанной рукой, долго не проживет. В больницу его надо. Он так в сознание и не приходил.
— Ты бы ему хоть анальгин или новокаин вколол?
— У нас всего по пять ампул. Сам говорил: бери минимум лекарств. Ругался, что я развел аптеку.
— Володя, приводи его в сознание. Я пошел за извозчиком.
— Из-за этого бандита у нас будут неприятности!
— Если умрет, у нас будут неприятности с собственной совестью.
* * *
Извозчика Югин нашел быстро. Под подозрительными взглядами служащих, друзья вывели «однорукого» бандита из гостиницы, и Югин повез его в больницу. На ближайшем перекрестке сменил извозчика и довез больного до больницы. Когда Югин покидал приемный покой, бандит был еще в сознании.
* * *
Наступил уже вечер, когда пьяные бандиты были доставлены на окраину, а друзья благополучно вернулись в гостиницу.
Глава 2.10. Сестрорецкий оружейный завод
Земляк земляка видит издалека.
Мосин оказался необыкновенно важным господином, даром, что сын подпоручика и крестьянки. Но сразу оттаял, когда узнал, что Югин с Коробовым ему почти земляки. Добавив к своей американской легенде воронежское происхождение предков, Югин сразу разбил ледяное высокомерие командира Мосина. Оказалось, что гарнизон тоже подчиняется Сергею Ивановичу, вся власть в его руках.
Вячеслав рассказал о поездке на малую историческую родину.
— Вы не представляете, какие чувства мы испытали, посетив дивные, исконно русские Рамонь, Усмань, Нелжу, Маклок. Места, где родились наши отцы и матери, — пролил скупую мужскую слезу Югин.
— А какая музыка русской речи! — добавил патриотизма Коробков.
— Да, господа, согласен. Эти названия и мне л.с.ают слух, — проявил ностальгию Сергей Иванович. — А как случилось, что ваши семьи уехали в САСШ?
— Мой отец из Рамони, у Владимира Александровича отец из Усмани. Каждую зиму уезжали на заработки в Тулу, там, на заводе и познакомились. Земляки всегда друг другу помогают. Денег накопили, выкупились. А тут один приказчик людей собирал на работы в Русскую Америку. Отцы только поженились, детей не было, вот и рискнули поехать.
— Так у вас родители крепостные были?
— Да. Только своим трудом на свободу вышли, не благодаря Александру Освободителю, — с гордостью сказал Югин. — А потом, когда Аляску продали САСШ, возвращаться не стали, четверть века на Аляске прожили. Торговля, добыча л.с., мытье золота, и все это бросать? Года через два начались проблемы с разрешениями на торговлю, на вырубку л.с., на добычу золота. Наши семьи перебрались в маленький городок Глостер, недалеко от Бостона. Я и Владимир Александрович учились в Гарварде в начале шестидесятых годов.
— Во время Гражданской войны? — удивился Мосин.
— Когда поступали, война еще не началась. Когда началась, оставалось один год доучиться. Молодые были, глупые, ничего не боялись, — объяснил Коробов.
— Сразу по приезде в Глостер открыли два предприятия: машиностроительный завод и парфюмерное производство, — продолжил Югин. — Наладили работу и родители решили посетить родные края, прослышали, что отмена крепостного права в России произошла.
— Хотели на родину вернуться? — полюбопытствовал Сергей Иванович.
— Рассматривали такой вариант. Но получилось наоборот. В родных местах народ без земли и без работы. Сами помните, как это было в Рамони?
— Я в это время служил. Увы, своими глазами не видел, а по рассказам слышал много чего, — поддержал Югина Мосин.
— Вот и пришлось нашим отцам земляков выручать. Деньги на проезд до Глостера занимать, работой обеспечивать, с жильем помогать. Сразу около пятидесяти семей, вместе с нашими отцами, уехало. Потом, уже самостоятельно, еще до двухсот семей перебрались. Живем рядом, работаем вместе, русский район. Когда мы на родину собрались, нам столько подарков для родни люди передали!
— Приятно было земляков навещать?
— Не то слово, сплошной праздник. Отрывать летом людей от работы стыдно, особенно после двух тяжелых лет. Но до новостей живых наши земляки охочи. Думаем еще людей пригласить к нам на работу. В прошлом и позапрошлом годах в Воронежской губернии был страшный голод, надеюсь, народ поедет.
