Форт Росс - [16]
Впрочем, в каком-то смысле это и были похороны — проводы на тот свет очередных несбывшихся надежд богатой на «несбывшееся» российской истории. Американцы же любили вообще все, что было хоть как-то связано с эклектичной историей их, с точки зрения возраста, «подросткового» государства.
Словом, по разным причинам, но мероприятия эти неизменно собирали множество народу, любившего либо поглазеть на экзотику, либо пролить скупую слезу по упущенным возможностям.
Из двухэтажного красного автобуса неспешно высаживалась очередная группа туристов. Люди были заняты тем, что услужливо помогали друг другу преодолеть несколько крутых ступенек узкого автобусного выхода. Поэтому никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть слова грузного мужчины, уверявшего, что странная парочка каких-то «хиппующих отморозков», действительно невесть откуда взявшихся рядом с автобусом, на самом деле инопланетяне — он, дескать, видел собственными глазами, как они возникли из воздуха. Те, кто уже вышел из салона, с изумлением взирали на экстравагантную парочку. Некоторые даже потянулись за фотоаппаратами.
Первым пришел в себя Дмитрий. Отряхнув ладонью джинсы и подняв с земли выпавший из кармана айфон, он, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, подхватил под руку Марго и быстро направился к припаркованному невдалеке минивэну.
Марго, с глазами полными слез, молча последовала за ним, прижимая к груди злополучный рюкзак с торчащим из него томагавком.
Дверцы машины захлопнулись почти одновременно. Через секунду, пронзительно взвизгнув резиной, автомобиль сорвался с места и, провожаемый ошеломленными взглядами туристов, понесся к выезду на шоссе. Толстый охотник за инопланетянами продолжал неистово щелкать фотоаппаратом им вслед. Он был чрезвычайно возбужден. Еще бы, поездка уже оправдывала себя! А если к тому же удастся запечатлеть на пленку живых гомосексуалистов на улицах Сан-Франциско, размечтался обалдевший от счастья провинциал, то в родном Цинциннати рассказов ему вообще хватит до следующего года.
Часть вторая
«…Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя».
Екклесиаст
Глава тринадцатая
Наше время. Нью-Йорк. За три дня до вышеописанных событий.
Серебристая «Тойота-Сиенна», с надписью на борту «Russian TV», медленно пробиралась через нью-йоркские пробки. Точнее подошло бы слово «пробивалась»: водитель исключительно ловко использовал малейшие пробелы, оставляемые зазевавшимися собратьями, чтобы отвоевать еще несколько метров. Машина следовала по указателям, направлявшим автомобильный поток в аэропорт. Наконец, обогнув длиннющую очередь из машин, желавших попасть в Бруклин непременно через бесплатный Бруклинский мост, «Тойота» нырнула в туннель и прибавила ходу.
— Как вы тут ездите в Манхэттене, ума не приложу! — ворчал сидевший за рулем Фима. Пассажирское место рядом с ним занимал Дмитрий, держа на коленях раскрытый ноутбук. На заднем сиденье устроилась Марго. — Сплошной трафик!
— А мы на машинах не ездим, мы пешком ходим… — доставая из кармана телефон, рассеянно отозвался Дмитрий.
— Да и потом, жара тут у вас несусветная! Асфальт плавится! То ли дело у нас в Бруклине! Ветерок с моря…
— …и запах борща с Брайтона! — язвительно вставила Марго.
Девушка полулежала на сиденье, демонстративно отгородившись от мира плеером с наушниками, но было очевидно, что ситуацию она, тем ни менее, контролировала.
— А что ты имеешь против борща? — взглянув в зеркальце заднего вида, сразу насупился Фима. — Когда мы в Америку уехали, я маленький был, не помню, но мама рассказывала, что у нас в Одессе даже на пляж с борщом ходили! Наливали в банку трехлитровую и брали с собой! А как же?! Без жидкого нельзя…
— Сколько раз тебе говорить, Фима, что жидким бывает только стул, а супы первым называются! — закатила глаза Марго.
— Это у вас, ленинградцев — первое, а у нас в Одессе… — побагровев, не сдавался Фима.
— Ну, началось! — с наигранным недовольством перебила его девушка. — Только ради вас, Дмитрий Сергеич, терплю этого типа!
Но Фимке уступать Марго тоже не собиралась.
— Не ленинградцев, а петербуржцев, уж если на то пошло! А вообще-то, ты, может быть, не заметил, Фима, но я в Квинсе живу, — съехидничала она.
Дмитрий, целиком погрузившись в свои мысли по поводу предстоящей поездки, в перепалке участия не принимал. Фимка, который был лет на десять младше, как оператор его вполне устраивал. Дмитрий ценил в парне исполнительность и надежность, главные его достоинства. За годы работы они даже сдружились, несмотря на разность характеров, воспитания, образования и возраста.
Когда полгода назад в их команду влилась Марго, которая сначала проходила у них практику, а потом, по окончании Нью-Йоркского университета, выразила желание остаться в их компактной съемочной бригаде, Дмитрий с радостью согласился. Марго оказалась прекрасным видео- и звукоинженером. В ней чувствовался творческий подход ко всему, за что бы она ни бралась. Но главное, насколько мог судить Дмитрий из их полугодичного общения, она была безотказна и тоже очень добросовестна. Безумная жизнь тележурналиста с частыми отъездами, непредсказуемым расписанием, перелетами, бессонными ночами, когда работаешь в режиме непреходящего аврала, требует абсолютной сплоченности команды. Невзирая на предостережения коллег — девчонка, мол, на уме одни гулянки — Дмитрий остановил свой выбор на ней и ни разу об этом не пожалел. В свои двадцать четыре года Марго относилась к работе как профессионал с большим опытом. Фимка нет-нет да и позволял себе безалаберность. Мог проспать, например, или забыть что-нибудь. Марго же во всем была точна, как швейцарские часы. Было, правда, несколько не совсем удобных моментов. Ну, например, экстравагантный вид девушки! И это еще мягко сказано! Своими прическами, иногда менявшимися по нескольку раз в день в зависимости от настроения, татуировками и прочими аксессуарами молодежной моды Марго порой шокировала людей. Правда, Дмитрий быстро понял, что это всего лишь поза, внешняя оболочка, под которой билось в общем-то доброе и чистое сердечко, а под меняющей немыслимые цвета прической таился тонкий и острый ум. К тому же, экстравагантность Марго порой даже помогала. Во-первых, сближала с молодежью, которая довольно часто бывала в фокусе репортажей Дмитрия, а во-вторых, отвлекала внимание от него с Фимкой, когда им нужно было снять что-нибудь методом «скрытой камеры».
Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Что это, просчет царской дипломатии или тайна, которую успешно держали «забытой» на протяжении сотни лет? Наши современники Дмитрий и Марго ведут это почти детективное расследование. Головокружительный сюжет в лучших традициях авантюрного, исторического романа, яркие образы, умение автора передать неповторимую атмосферу и аромат далекой эпохи — всё это поможет вам шагнуть в эпоху последних лет царствования императрицы Екатерины II.
Раскрыта одна из главных интриг российской истории! Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Ведь ей принадлежала огромная территория от Аляски до Северной Калифорнии! В поисках ответа группа тележурналистов — интеллектуал Дмитрий, простодушный Фимка и красавица Марго — путешествует во времени и пространстве, попадая то в царские дворцы, то в вигвамы индейцев. Их открытие ошеломит вас и заставит совершенно по-новому взглянуть на известные исторические события.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.