Формула Вечности - [107]

– Руку!

– Я не могу его отпустить! Уходи!

– Володя, не дури, хватайся! – крикнул Туманов, пытаясь запустить руку в ворота.

В эту секунду монстр вновь оглушительно завыл и дернулся в последней отчаянной попытке вырваться из ворот, но удерживавший его со стороны Вечности Хамелеон вцепился намертво, и потому все, что удалось чудовищу, это вновь оттолкнуть Туманова от ворот. Виктор быстро поднялся с пятой точки, на четвереньках подполз к Черной скале, но опоздал ровно на секунду.

На месте провала опять возникла идеально гладкая каменная поверхность. Почти такая же, какой она была до открытия ворот. Туманов поднял взгляд выше и понял, почему в сознании мелькнула оговорка «почти». Нижняя часть ворот действительно вернулась к первоначальному состоянию. Черный мрамор, гладкий и холодный, все честь по чести. Зато выше метра от земли ворота теперь выглядели совершенно иначе, чем прежде.

Виктор тяжело поднялся на ноги и, пятясь, отошел от скалы на десяток шагов. С такого расстояния грандиозная, пугающая картина была видна в полном объеме. Именно в объеме. Над поверхностью скалы выступал самый настоящий барельеф. Грудь, раскинутые руки и перекошенное злобой лицо навечно застрявшего в воротах человека были словно высечены из черного мрамора. Причем барельеф изображал именно человека, а не монстра, которым Враг выглядел за миг до закрытия ворот. У каменных глаз Врага не было зрачков, но ощущение, что превратившийся в барельеф метис смотрит точно на тебя, не проходило, с какого ракурса ни смотри. Туманов проковылял обратно, поднес руку к барельефу, но передумал и не стал касаться скалы.

– Другое дело, – рядом встал Эфиоп. – Теперь он похож на себя. А то замаскировался, родная мама не узнает. Не человек, а пещерный медведь. Да еще глаза эти красные. Просто страшный ужас.

– Что? – Туманов вышел из состояния глубокой задумчивости и взглянул на Эфиопа.

– Гипнотизер, говорю, на скульптуре этой стал походить на себя.

– Гипнотизер? А-а, ну да, метис… – Туманов пристально всмотрелся в барельеф. – Похож. И на Храмовникова тоже.

– Ни капельки, – к мужчинам подошла Женя. – Витя, а ты с кем разговаривал, когда ворота закрывались?

– Ни с кем, – Туманов отвел взгляд. – Мне показалось… Сам с собой… Метис… наверное… пытался мозги мне запудрить.

– Скорее вышибить, – с усмешкой заметил Эфиоп.

– Каждому очко по системе «гол плюс пас», – вдруг достаточно бодро произнес Джонатан, поднимаясь с валуна и отряхивая куртку. – Лихо вы его упаковали. Смотрите, и вся черная пыль куда-то делась. Ни в воздухе нет, ни на земле.

Троица удивленно оглянулась, а затем, не сговариваясь, подошла к Джонатану. Выглядел он гораздо лучше, чем несколько минут назад. На лице почти не осталось морщин и старческих пятен, а фигуре вернулась былая стать и осанка.

– Опять просто огурчик, – Эфиоп улыбнулся и протянул Джонатану руку.

– Спасибо, Вахоб, – Вечный ответил на рукопожатие. – Не забуду. Мы все не забудем. Никогда.

– Никогда – это долго, – Эфиоп вновь усмехнулся. – Лет сорок будет в самый раз.

– Пойдемте отсюда, а? – Женя обняла себя за плечи и поежилась. – Меня трясет от всей этой жути.

– Погоди, – сказал Туманов, присаживаясь на корточки. – Надо выяснить, куда делась вся черная пыль.

– Да пошел ты со своими исследованиями! – сорвалась Женя. – Сколько можно?! Я ухожу!

– Идем-идем, – сказал Джонатан. – Витя, действительно остынь уже. Вечность с ней, с этой пылью.

– Вот именно, – задумчиво взглянув на бессмертного, сказал Туманов. – Вечность. Если это были ее частицы, и они растворились в нашем мире… нам это еще выйдет боком. Точно выйдет.

– Ну и пусть, – спокойно произнес Джонатан. – Как-нибудь справимся. А пока не вышло, идем куда подальше из этого ущелья. Здесь нам делать больше нечего. Факт.

* * *

Выслушав краткие пояснения Туманова относительно триединства бывших избранных, Женя окончательно скисла. Туманов видел это, хотя старался не досаждать ей излишним вниманием и почти не смотрел в ее сторону. Виктор отлично понимал, что после того, как в Вечности остался брат и выяснилось, что их биологический отец – монстр и убийца, настроение не может быть приподнятым. К тому же прямое родство с Тумановым явно не вписывалось в дальнейшие планы девушки на личную жизнь. Новоявленной сестрице было тяжело принять все эти ультиматумы судьбы и вообще прийти в себя после потрясений последних дней, но Туманов не сомневался, что она справится. Похожие эмоции ей доводилось испытывать не раз, так что опыт выхода из кризисного состояния у нее имелся. Все, что требовалось от Туманова, – ненавязчиво поддержать. Что он и старался делать. Не мозолил глаза, но был постоянно рядом. Похоже, что Женю такой вариант вполне устраивал. Через полчаса она уже не выглядела мрачнее тучи, а через час наконец-то прекратила хлюпать носом.

За это время группа успела выбраться из ущелья, пройти по гряде и вырулить на тропу, ведущую мимо озера. Того самого, что ошибочно считалось первым в столь любимом туристами каскаде из семи озер. Опасный переход по осыпи отнял у всех массу сил, поэтому Туманов предложил сделать привал. Никто не возразил, правда, пока одни просто сидели на камнях, другие не теряли времени и занимались делом. Джонатан попытался установить спутниковую связь с Цехом, а Эфиоп, заявив, что не устал, отправился вперед на разведку. Вернулся он раньше, чем установилась связь, поэтому первые новости группа узнала именно от него. Впереди больше никаких препятствий не было. Более того, как пообещал Эфиоп, в сотне метров дальше по тропе, по крайней мере, одного из группы ждал гужевой транспорт – оседланный жеребец вороной масти. Эфиоп пока привязал его к камню там, где обнаружил.