— Я всегда чувствовал, что дело, за которое я взялся, находится в поле зрения этого беспримерного человека, и это настроение давало силы, уже не встречаясь с ним, даже не ища этих встреч, знать, что этим делом нельзя шутить, а его нужно делать,— говорил А. К. Гастев.
В одной из своих статей, пропагандировавших ЦИТ и его идеи, написанных с полемическим задором, ибо у нового научного учреждения были не только друзья, но и враги, А. К. Гастев писал:
«Первая наша задача состоит в том, чтобы заняться той великолепной машиной, которая нам близка,— человеческим организмом. Эта машина обладает роскошью механики — автоматизмом и быстротой включения. Ее ли не изучать? В человеческом организме есть мотор, есть «передача», есть амортизаторы, есть тончайшие регуляторы, даже есть манометры. Все это требует изучения и использования. Должна быть особая наука — биомеханика... Эта наука может и не быть узко «трудовой», она должна граничить со спортом, где движения сильны, ловки и в то же время воздушно легки, механически артистичны».
Статья называлась «Народная выправка» и была опубликована в «Правде» 11 июля 1922 года. В этой статье биомеханика, по-видимому, впервые названа своим именем. Примечательно, что эти слова впервые прозвучали со страниц «Правды».
Ныне без биомеханики немыслимо изучение любой двигательной структуры. Эта наука участвует в разработке систем тренировок людей самых разных специальностей, от шофера до космонавта. И немыслимо представить тренера, который бы не знал теперь биомеханических деталей того движения — в любом виде спорта,— которому он обучает.
Еще интереснее для нас следующие строки той же статьи:
«..Но вот где настоящая целина, где не ступала нога ученого и практика. Хоть родить, да надо сделать эту науку о трудовых учебных тренировках. Есть тренировка скрипача, танцора, акробата, фехтовальщика, но нет самой главной тренировки — настоящего труда. Надо распространить на все наши крестьянские и рабочие миллионы особые тренировочные рецепты: как тренировать, воспитывать, обучаться правильному удару, как обучаться быстрому нажиму, как научиться распределять давление».
Нетрудно увидеть, что здесь заключен призыв к перестройке всей двигательной педагогики. В то время это могло быть лишь смелым предвидением. Подобная перестройка могла быть осуществлена только при условии глубокого знания структуры осваиваемого движения. Все это должно было пройти соответствующие стадии научного поиска: накопление достаточного количества экспериментальных данных для того, чтобы создать четкую теорию управления движениями человека.
* * *
У Николая Александровича еще свежи были воспоминания о недавнем прошлом. О том, какими беспомощными перед простейшим рабочим инструментом оказывались вчерашние мастера штыка и сабли в 1-й революционной армии труда. У одних руки отвыкли от работы, другие пошли в армию почти мальчишками, еще ничему не научившись в жизни. Сколько же ему пришлось лечить травм, вызванных неумелым обращением с инструментом!
Конечно же, это было очень интересно — окунуться в проблемы, которые волновали Центральный институт труда. Тем более что общие вопросы биомеханики, изучение рабочих движений были близки ему. Это было прямо связано с работой центральной нервной системы, предметом его занятий в психиатрической клинике.
Однажды Кекчеев предложил Николаю Александровичу занять вакантную должность в отделе научных изысканий ЦИТа.
У директора института труда А. К. Гастева было правило — лично знакомиться с каждым новым человеком, так как он считал, что «знать досконально личный состав организации так же необходимо, как в предприятии знать каждое орудие производства».
Молодой врач ему понравился. Кроме медицины он обнаруживал серьезные знания физики и математики. Этот потомственный интеллигент, оказывается, неплохо управлялся с токарным, слесарным инструментом. Фотографией занимался на уровне профессионала.
В общем, такой человек вполне годился для разработки вопросов, стоящих на стыке биологии и механики, ибо отдел, в котором ему предстояло работать, так и назывался — «биомеханический».
Это произошло в середине 1922 года, вскоре после того, как неожиданно скончался отец Николая...
...Ореолом романтики окружены имена знаменитых путешественников, первооткрывателей новых земель. Они уходили в неизведанное, не зная, сколько верст, сколько лет пути их ждет. Ведет ли этот путь к открытию сказочных Индий или окажется роковой ошибкой? Ждет ли в конце пути признание и слава или неверие сомневающихся, и хватит ли жизни, чтобы пройти весь путь?..
А ученый, вторгающийся в новую область науки? У него ведь тоже только одна жизнь, хватит ли ее, чтобы прийти к намеченной цели? Станет ли твое дело ветвью науки, которая даст множество новых побегов, а может быть, все окажется горькой ошибкой? И разве послужат тогда утешением слова о том, что ошибка в науке тоже полезна, ибо она сокращает другому путь к истине?
А. К. Гастев образно назвал область исследований, которой начинала заниматься биомеханическая лаборатория, целиной. Молодой ученый стал в ряды пионеров ее освоения. Что сулила исследователю эта целина, за какими горизонтами скрывалась финишная черта, достигнув которой можно было бы передохнуть и подвести итоги?
