Формула невозможного - [56]

Хаммерт — Так… (Входит Бона. Хаммерт обнимает ее и целует). Моя дорогая, верная Бона!

Бона — Хаммерт, ты знаешь, что право колониального управления Соломоновыми островами было предоставлено испанским императором в 1574 году Менданья Денейра Альверо, открывшему эти острова?

Хаммерт — Знаю, моя прелестная Бона.

Бона — Ты можешь рассказать мне о дальнейшей судьбе Альверо?

Хаммерт — Из-за беспечности Альверо среди членов его экспедиции началась тяжба из-за золота… Не беспокойся, Бона. Я прекрасно знаю Брауна и его брата Джорджа. (Смотрит вдаль, достает пистолет.)

Бона — Что ты хочешь делать?

Хаммерт — Свести счеты с Брауном.

Бона — Потерпи. Если здесь, на планете, мы начнем уничтожать друг друга… На обратном пути ты выкинешь его в космическое пространство.

Хаммерт (смеется) — Ха-ха-ха. (Обнимает Бону). Моя умная Бона, нам предстоят еще большие трудности.

Бона — Я понимаю. И главная из них — найти Черри.

Хаммерт — Только он знает место залежи радиоактивных веществ.

Бона — Верно. Надо найти Черри!

Занавес.

Шестая картина

Становище племени Зарруш. Оно празднично убрано. Арфа и Дурр вносят Рену, потерявшую сознание. Рена без шлема.

За ними входит Зарруш и остальные жители.

Зарруш –

Красива! Наглядеться не могу:

нежна, как мак, и косы водопадом.

Арфа –

А где ж ее товарищ?

Зарруш –

На лугу… Но девушке помочь не медля надо.

(Зарруш, осматривающая Рену, поднимает голову и обращается к молодежи).

Несите с гор целебный наш цветок

и ступку принесите поскорее, —

мы разотрем его и выжмем сок…

Все не очнулась? Ну, беда мне с нею!

Молодежь приносит цветы и ступы. Они отбирают необходимые цветы и травы и толкут их в ступках. Зарруш смешивает цветочные воды и сливает их в каменные сосуды. Потом встает и кричит вдаль.

Бибия! Бибия!

Входит странное животное, Бибия. Останавливается перед Зарруш. Она подносит сосуд к его рогам и поет. Все присутствующие повторяют припев.

Дай побольше молока, Бибия!

Будет жизнь твоя легка, Бибия!

Мы больную исцелим, Бибия,

и травы тебе дадим, Бибия!

Из рогов животного течет молочная жидкость. Зарруш целует животное в лоб и отпускает. Животное уходит. Зарруш смешивает лекарство, капает им на губы Рены. Все с нетерпением смотрят на Рену.

Арфа –

Мать-Зарруш, зачем пришельцы эти

так спешат друг друга убивать?

Зарруш –

Много непонятного на свете.

Я не знаю, что тебе сказать.

Видишь, — стрелы так и сыплют градом,

отовсюду смерть грозит огнем…

Кто тут прав, кто нет — гадать не надо.

Будет лучше, если мы уйдем.

Рена вздыхает, шевелится, все радостно переглядываются. Зарруш обращается к Арфе.

Отойди… Сейчас она очнется,

может испугать ее наш вид,

и душа от страха в ней зайдется,

сердце, как листочек, задрожит!

Все выходят. С противоположной стороны входит Дурр, приближается к Рене, гладит ее волосы. Рена пробуждается. Дурр прячется среди белых цветов. Рена трет глаза и оглядывается. Встает, подходит к цветам. Берет их в руки и гладит.

Рена — Где я? (Появляется Дурр). Ты человек?

Дурр –

Добро пожаловать! Гостям всегда мы рады.

Я — человек, во всем подобный вам,

и опасаться вам меня не надо…

Доверьтесь же, прошу, моим словам!

Рена — Где я? Я вижу сон? У вас есть имя?

Дурр –

У каждого живущего есть имя.

Меня звать Дурр.

Я — тот, кто жизнь вам спас.

Чудовище зубищами своими

легко перекусить могло бы вас!

Рена — Вы меня спасли? Спасибо. Значит, ваше имя Дурр. Какое у вас красивое имя! А мое имя Рена… Вы соловей с умом человека. Какая у вас приятная речь! А где же Ами? Я ищу его. Вы его не видели?

Дурр –

Не бойтесь, Рена! Кто его здесь тронет?

Он бродит по лугам и рвет цветы,

весною пахнут у него ладони,

и мысли, видно, у него чисты.

Рассеялись сомненья и заботы,

улыбка на губах его — не зря,

и, радостный, он тихо шепчет что-то,

с самим собой и с небом говоря!

(Срывает с дерева цветущую ветку, протягивает Рене).

Рена — Спасибо, красивые цветы. Сколько вам лет?

Дурр –

Три раза по тридцать и добавить три.

Рена — Как вы сказали?

Дурр –

Три раза по тридцать и добавить три.

Рена — Три раза по тридцать — это девяносто. Еще три — это девяносто три. Что вы говорите, вам девяносто три года? Нет, вы шутите, вы неправду говорите.

Дурр –

Да, это все на правду не похоже…

О, эта мысль! Она меня гнетет:

ведь говорить неправду тот не может,

кто человеком сам себя зовет!

Рена — Вы женаты?

Дурр –

Что это значит? Тише — вдруг, как раз,

услышит кто, — поднимут на смех нас!

Моей сестре — пять раз по тридцать лет.

Красива так, что трудно не дивиться!

Пора бы замуж выйти ей, но нет:

о муже скажешь, плачет и гневится.

Рена — Пять раз по тридцать. Это сто пятьдесят. Да что вы говорите! Вашей сестре сто пятьдесят лет, и она еще не замужем?

Дурр –

Завидная ей доля суждена,

и, право, есть для зависти причина:

мне мать Зарруш сказала, что она

в ней видит лучшую жену для сына!

Рена — У вас и отец и мать есть? А сколько им лет?

Дурр –

Отец родился много раньше нас,

когда — не знаю точно, лгать не буду.

А матери по тридцать — десять раз,

не выпал ни единый зуб покуда!

Рена (радостно). Десять раз по тридцать — значит триста? Кто знает, может, вы и по четыреста, и по пятьсот лет живете!.. А у нас мало кто доживет и до ста.

Дурр –

Нет, этого я не могу понять!