Форма звука - [31]

— Мы постараемся, — сказал Гелбрейт, взглянув на Клинта. — У вас, оказывается, доброе сердце. Не ожидал.

Хиотис не ответил, открыл дверь, пропустил в комнату подростка и придержал его рукой за плечо.

— Добрый вечер, — вежливо сказал Улисс в наступившем молчании.

Глава 21. Одиссей

Клинт поймал себя на мысли, что ему интересно, куда сядет мальчик — на место Хиотиса или прижмется где-нибудь в уголочке подальше от них обоих. Но он не угадал ни то ни другое, Улисс остался стоять на середине комнаты, при этом положение центра внимания его абсолютно не смущало. Вместо старых штанов и майки на нем были джинсы и рубашка, и то и другое — черное, и в них он выглядел старше.

— Здравствуй, бесстрашный победитель акул, — сказал Гелбрейт, когда дверь за Хиотисом закрылась. — Не ожидал такой скорой встречи. Доска с парусом?

— Да, сэр. По воде здесь близко. Вы действительно полицейские?

— Следователи, — поправил его Клинт. — Это не одно и то же.

— Новая Виктория? — обернулся к нему мальчик, а потом посмотрел на Гелбрейта. — А вы — Урсула?

— Как ты определил? — засмеялся Гелбрейт.

— Говорите по-разному. Викторианцы всегда немного растягивают гласные, урсулийцы сокращают.

— Интересное наблюдение, — Гелбрейт указал рукой на все свободные места. — Присядешь куда-нибудь?

— Я постою. Это же ненадолго?

— Надеюсь, нет. Мы хотели попросить тебя рассказать о смерти Ласа. Ты был там, когда все случилось?

— Был, сэр, — в голосе мальчика прозвучала грусть. — Только я ничего не успел сделать. Он закрыл дверь с той стороны. Я стал стучать, а он не ответил. Тогда я сел под дверью, чтобы подождать, пока он выйдет, а он вдруг закричал. И вода ужасно плескалась. Дверь там здоровая, железная, одному не открыть снаружи, если заперто. Я понял, что происходит неладное, и побежал за помощью.

— Кого ты позвал? — уточнил Гелбрейт.

— Дугласа, соседа, а он еще кого-то позвал. Резаком вскрывали замок, чтобы открыть. А когда открыли, было поздно, в бассейне была сплошная кровь. Не знаю, как это случилось, но выглядело ужасно. Кроме Ласа там никого из людей не было, это абсолютно точно.

— Действительно, ужасно, — вырвалось у Клинта. — Откуда же пошли эти разговоры про сирену?

Улисс сунул руки в карманы и сузил глаза.

— Наверное, людям хотелось, чтобы он стал частью легенды, — объяснил он. — Говорят, сирены забирают душу человека, и он не умирает, а становится бессмертным, если добрый и честный. Лас таким был. Теперь он поет песни и плавает в океане, это красиво. Лучше, чем быть сожранным.

Гелбрейт встал и подошел к Улиссу. Другому ребенку он положил бы руки на плечи и посмотрел в лицо, но в отношении Улисса не решился и просто спросил:

— Как тебе работается на мистера Эйба?

— Хорошо, сэр.

— Скучаешь по Ласу?

Клинт заметил, как взгляд мальчика опять остановился на секунду, так же, как было у Брендона, когда назвали имя Ласло.

— Нет, сэр, — ответил он. — У живых много дел, а мертвые не возвращаются. Ласу не понравилось бы, начни я скучать по нему. Он любил жизнь и свое дело.

— Сколько ему было лет?

— Точно не знаю. Старше меня лет на десять.

— Совсем молодой парнишка, — Клинт тоже поднялся. — Крайне прискорбная история. Извини, что заставили вспоминать все это.

— Ничего, сэр. Я понимаю. У вас тоже дело.

Гелбрейт похлопал его по плечу.

— Больше не будем тебя мучить, гроза акул. Тебе, наверное, спать пора уже. Время позднее, можешь идти.

— Спокойной ночи, сэр, — Улисс взялся за ручку двери и обернулся. — Желаю удачи в расследовании.

Когда дверь за ним закрылась, Гелбрейт достал сигареты, сунул одну в рот и почти уже чиркнул зажигалкой, как вдруг остановился.

— Не прогуляться ли нам перед ужином? — предложил он Клинту. — Хотите пройтись для аппетита? Послушаем прибой, раз уж на море оказались, заодно и покурим. А то, боюсь, кошмары замучают после таких историй.

Предложение было странным, если учесть, что снаружи уже наступила глухая чернота, а территория центра была им обоим плохо знакома. Но Гелбрейт ждал ответа как-то чересчур внимательно, и Клинт понял, что не в моционе дело — нужно поговорить.

— Давайте, — сказал он, махнув рукой. — Полезно для сна, так пишут в журналах. Да и день был неспокойный, хочется отвлечься. Мальчика очень жалко.

Они вышли в холл, прошли воющую дверь и направились на пирс. Световая дорожка не работала, приходилось держаться рукой за перила, чтобы не промахнуться с тем, когда повернуть. Наконец Гелбрейт остановился на углу мостков, прикурил сигарету, которую держал в зубах, и развернулся к Клинту.

— Что скажете?

В темноте Клинт пожал плечами, но сообразил, что Гелбрейт этого не увидит.

— Несчастный случай, — озвучил он свои мысли. — Даже у меня эта картина стоит перед глазами. Если я правильно посчитал, смерть этого Ласа произошла совсем недавно, где-то месяц назад?

— Примерно, — согласился тот. — Но я не об этом.

— О чем же?

Огненная точка со стороны Гелбрейта несколько раз вспыхнула, прежде чем он ответил:

— Тулуны не едят людей.

Клинт уронил сигарету, но не стал за ней даже наклоняться — в такой темноте это было бессмысленно. Точка сигареты Гелбрейта опять накалилась и погасла, словно была выражением работы мысли.