Форма жизни - [21]

Последующие две недели они с Майкрофтом будут спать. Когда корабль достигнет определённой точки пространства, бодрствующие члены экипажа — Джоана Лори и Валентин Суханов, оставшиеся нести вахту, — разбудят их, а сами уйдут в сон, но всего лишь на неделю.

Они с Хьюго за это время должны будут изменить пространственную ориентацию «Януса», развернув корабль кормой к планете назначения, и подготовить все системы к началу манёвра постепенного торможения. Совершив эти ответственные операции, Майкрофт с Дибровым опять на две недели погрузятся в сон, чтобы проснуться уже в непосредственной близости от Марса. Манёвры окончательного торможения и выхода на околопланетную орбиту снова потребуют всей отдачи сил от командира и пилота, именно поэтому полётный график смен был составлен таким образом.

…Тихо зашипев пневматикой, отворился герметичный межсекционный люк, и Дибров с Майкрофтом вошли в отсек гибернации[3].

Андрей по привычке огляделся. Камеры, в которых находились пассажиры «Януса», образовывали две цепочки, располагаясь по обе стороны прохода. Изнутри ячеек пробивался мягкий голубоватый свет, сигналы на индикационных панелях сплетали знакомый глазу успокаивающий узор, свидетельствующий о штатной работе систем жизнеобеспечения.

Он прошёл к зарезервированным для членов экипажа ячейкам и коснулся сенсора активации на крайней из них. Прозрачный пластиковый колпак начал с ноющим визгом подниматься, открывая ложе, покрытое упругим пористым материалом.

Майкрофт уже раздевался, подпрыгивая на одной ноге подле своей ячейки. Рост и могучее телосложение Хьюго создавали ему множество мелких неудобств в тесноте корабельных отсеков, превращая обычное раздевание в комичный акробатический номер.

Дибров начал расстёгивать ворот полётной униформы. Его усталый, рассеянный взгляд упал на консоль автоматической системы поддержания жизни крайней к нему камеры сна, и он вдруг заметил, что среди обычного узора зелёных огней прячется несколько жёлтых индикационных сигналов.

В принципе, ничего страшного, но не в привычке командира было оставлять без внимания любое замеченное отклонение в работе бортовых систем. Вернувшись на несколько шагов назад по центральному проходу, он посмотрел на показания датчиков.

Жёлтые сигналы предупреждали о повышенной эмоциональной активности спящей в ячейке молодой девушки. Её тело казалось расслабленным, но мозг, очевидно, был возбуждён и реагировал на введённые в кровь препараты не так глубоко, как предписывалось, — об этом явно свидетельствовали постоянные колебания электромагнитного поля, которое, как известно, генерирует нервные клетки коры головного мозга в результате протекающих в них процессов биоэлектрической активности.

Вероятно, ей снились кошмары.

Дибров посмотрел на её осунувшееся лицо, покачал головой и несколькими переключениями перенастроил систему на более глубокий сон.

Спустя пару минут жёлтые искры индикаторов погасли, сменившись на зелёный узор сигналов.

Майкрофт уже разделся и теперь устраивался на своём ложе.

— Спокойных снов, Хью, — пожелал ему Дибров.

— Тебе также, командир, — ответил пилот. Колпак его камеры начал медленно опускаться.

* * *

Засыпая, Андрей не ощущал ни страха, ни дискомфорта, ни тем более какого-то предчувствия. Сутки постоянного маневрирования изрядно утомили его, а дисциплинированная психика не допускала досужих мыслей перед отходом ко сну.

Тихо чавкнул пневмоуплотнитель камеры, вспыхнул рассеянный голубой свет, Дибров закрыл глаза, ощущая лёгкое покалывание в тех местах, где под кожу впились иглы микроинъекторов.

Он не видел, что в этот момент на терминале соседней с ним камеры вновь вспыхнули жёлтые огни. Увеличенная им доза препарата оказалась недостаточной для того, чтобы девушка уснула глубоко и спокойно. Реакция её мозга была прямо противоположной — напряжённость колебаний электромагнитного поля, которое излучали возбуждённые участки серого вещества, ещё более усилилась.

Через некоторое время незримая аура, для которой не существовало материальных преград, увеличилась в диаметре пропорционально возрастающему напряжению.

Дибров уже находился под воздействием вводимых в кровь препаратов и не мог видеть, как на консоли управления его камерой также вспыхнули сигналы жёлтого цвета.

Поле, излучаемое мозгом Мари, вошло в резонанс с его собственными электромагнитными эманациями, усиливая их.

* * *

…Закат был долгим и стылым.

Ослепительный шар солнца медленно стекал за иззубренную линию скал. Там, где его лучи встречали препятствие, на дно кратера ложились длинные угольно-чёрные тени с чёткими, будто отрезанными ножом краями.

Небо над головой казалось тёмно-фиолетовым и бездонным. Ни единого облака, ни перистой полосы — ничего, лишь мириады ярких, колючих, почти немигающих звёзд да растущий серп огромного бело-голубого диска, чей отражённый свет в этот час уже начинал соперничать с лучами закатного солнца.

Наступало время Горячих Камней.

Андрею страстно захотелось проснуться, но сон, усиленный вводимыми в кровь препаратами, был слишком глубок, и волевого усилия явно не хватало, чтобы осознанно вырваться из него…