Форма жизни - [108]

Некоторое время в помещении был слышен лишь шелест снимаемых защитных костюмов, потом из того угла, где уединились Анатолий с Френком, раздалось бессвязное восклицание, заставившее Диброва и Онжилая обернуться.

Неизвестно, какие доводы приводил своему бывшему подчинённому Лаймер, но Анатолий отшатнулся от него, уже нимало не заботясь о собственной жизни и предложенной Онжилаем схеме субординации.

— Нет… Этого не может быть… — шептали его побелевшие губы. — Френк… Я… Я не верю тебе…

— Посмотри на неё! — повысив голос, произнёс андроид, жестом остановив Онжилая. — Посмотри и скажи, ты узнаешь её?

Мари в этот момент закончила расстёгивать крепления, и скафандр ополз к её ногам, словно сброшенная шкура.

— Здравствуйте, Анатолий Владимирович, — негромко произнесла она, поворачиваясь к Толмачеву. — Он не лжёт, в механическом теле действительно живёт разум моего отца, Френка Лаймера. Мне тоже было нелегко признать этот факт.

— Мари… — потрясённо произнёс Анатолий, глядя на неё, как смотрят на выходца с того света. — Весь мир сошёл с ума… — упавшим голосом добавил он, переводя полубезумный взгляд на Френка.

— А ты не догадался об этом, когда на борт «Европы» доставили первую партию инфицированных дройдов? — со злой иронией в голосе спросил Онжилай. — Блин, что за люди, Дибров? — Он обернулся к Андрею. — Их тычут носом в голые факты, а они ещё всплёскивают руками — нет, не может быть!

Презрительный комментарий наёмника заставил Толмачева повернуть голову. За головокружительностью событий он не успел толком разглядеть всех лиц и теперь испытал ещё одно потрясение.

— Морриган?

Онжилай криво усмехнулся.

— Ты знаешь его, Анатолий? — живо встрепенулся Френк.

— Встречались в кабинете фон Брауна.

— Можно подумать, что это моё настоящее имя, — буркнул Онжилай, отворачиваясь.

— Ладно, — подытожил Френк, возвращая себе утерянную на миг инициативу. — Анатолий, я в двух словах обрисовал тебе суть проблем. Веришь ты в изложенное мной или нет — твоё дело, но ответ должен быть немедленным — ты с нами или нет?

Толмачев бессильно опустил руки.

— У меня есть выбор? — спустя несколько секунд спросил он.

— Есть, — обнадёжил его Онжилай. — Либо ты умираешь сейчас, либо потом. Я бы на твоём месте выбрал последнее, потому что «потом» — понятие растяжимое.

— Что я должен буду делать?

— Доставить нас к Скрягину, это ведь он руководил операцией в ангаре?

— Да.

— Упёртый болван, — дал внезапную характеристику Онжилай. — Я работал с ним однажды. Мир, оказывается, тесен, и у господа бога есть конкретное имя…

— Я не понимаю, как смогу вам помочь, — попытался уйти в глухую защиту Толмачев. — Вы убили двух охранников и…

— Их убили не мы. Их убила внезапно вырвавшаяся в среду ангара инфекция. Я знаю Скрягина — он спец только в выламывании костей у своих оппонентов, об остальном он имеет весьма поверхностное представление. Ну а тебе, Анатолий, даже не надо будет напрягаться, чтобы изобразить испуг, — мгновенно предложил свой план действий Онжилай. — Допустим, ты обнаружил на борту штурмовика нечто очень важное, но попутно был вынужден ретироваться из ангара, — развил он свою мысль, глядя на бледного как мел Толмачева. — Двум парням не повезло — на них не было защитных костюмов. Вполне съедобная для Скрягина версия. Нам нужно овладеть центрами управления «Европы» и освободить Столетова, чтобы Скрягин и его парни не имели на руках ни единого козыря в возможной торговле с нами. Действовать надо стремительно и без идиотских всплесков руками, иначе мы очень быстро превратимся в трупы. Насколько я знаю Скрягина, он не станет мучительно размышлять над этической окраской своих действий, и в этом его неоспоримое преимущество, — завершил свой монолог Онжилай.

— Разумно, — согласился с ним Дибров. — Нужно переодеться. Онжи, свяжи техников, а ты, — он обернулся к Толмачеву, — подумай, что может заинтересовать Скрягина настолько, чтобы он прервал допрос пилота ради встречи с тобой.

Анатолий с усилием кивнул, серея лицом. Если бы Дибров внимательнее присмотрелся к нему, то, возможно, понял бы, что Толмачев знает нечто исключительно важное для них, но не решается или же не хочет этого сказать.

Он не присмотрелся. Не было времени на тонкий психоанализ.

— Переодеваемся. — Он коснулся плеча Мари, которая сидела в кресле, бессильно откинувшись на его спинку. — Соберись, — попросил Андрей, и Мари со стоном поднялась.

Глава 13

Борт колониального транспорта «Европа»…

— Ты хочешь сказать, что угробил двух моих парней? — Лицо Скрягина на экране интеркома позеленело. — И чем ты оправдаешься?

— Я нашёл доказательства того, что пилот лжёт. Нас ждут крупные неприятности.

— Какие?

— Не могу объяснить. Это проще показать в его присутствии, тогда он будет вынужден говорить правду.

— Ну, допустим… Хотя я и так способен выбить из него всю правду. Что-то ты темнишь, Толмачев.

Лицо Анатолия внезапно пошло пунцовыми пятнами. Как и предсказывал Онжилай, главный инженер всё это время балансировал на грани нервного срыва и ему не требовалось притворяться.

— Как хочешь, — с внезапной твёрдостью в голосе заявил он. — Будешь потом сам оправдываться перед фон Брауном, если угробишь пилота. Я предлагал тебе бескровный способ, ты отказался. Вопрос закрыт.