Forex Club: Win-win революция - [10]

В общежитии ДВТИ. Я (слева), Олег Репс и однокурсник Сергей Хомяков

После второго курса нас обоих забрали в армию. Середина восьмидесятых была смутным временем: на смену догматам КПСС пришла лихая горбачевская перестройка. Но советская пропаганда еще работала. У меня уже были сомнения насчет врагов-империалистов, от которых мы должны защищать Родину, хотя в целом я верил, что воинская служба – почетная миссия. Я рос в глухой деревне в Хабаровском крае, а в институте, занятый учебой, не успел как следует оглядеться. Только на армейской службе я познакомился с другой жизнью, с разными людьми: хорошими, плохими, да и просто другими.

Часть в двухстах километрах от Владивостока сразу встретила меня эпидемией брюшного тифа. До этого я думал, что тиф – болезнь из революционных двадцатых годов, однако я ошибался. Свирепствовала самая настоящая эпидемия, от которой умирали люди. Но молодых солдат все везли и везли в расположение части: по всей видимости, начальство скрывало проблему и не желало останавливать прибытие нового призыва.

Из-за тифа нам в казармах отключили воду, на день в столовой выдавали фляжку адского настоя из коры дуба. В сознании военных медиков тиф и дизентерия смешивались до неразличимости. Бани, по тем же карантинным причинам, не было ровно месяц, и это при тридцатиградусной приморской жаре и пыли. Тогда же я сбежал из части в свою первую самоволку – на ближайшую горную речку, постирать белье и гимнастерку.

Потом тиф отступил, и мы наконец занялись боевой учебой. Она заключалась в бесконечных марш-бросках и стрельбах, дневных и ночных. Ночная стрельба на полигоне – это нечто фантастическое. Все небо расчерчивается разноцветными трассерами, рикошеты уходят в разные стороны и затухают, как падающие звезды. Безумно красиво.

Многие из моих друзей, служивших в других частях, говорят, что мне очень повезло – я действительно на протяжении почти шести месяцев стрелял из всех видов оружия дважды в сутки, днем и ночью. Большинству же солдат в Советской Армии везло меньше: главным их оружием были метла и лопата. Меня они тоже не миновали, но все-таки и за автомат я подер-жался вдоволь.

Многие говорят, что армия – школа жизни. Соглашусь, но она не только школа – она срез этой жизни, во всем ее многообразии, прелестях и уродстве.

Солдат

Плохого из того времени я уже почти не помню. Остались лишь какие-то забавные воспоминания. Например, как мы все время таскали с собой на далекий полигон огромный ящик с томиками Ленина. И всякий раз перед стрельбами политрук прямо на траве разворачивал импровизированную «ленинскую комнату» и проводил обязательную политинформацию. Практически без кадила благословлял на удачную стрельбу, вот только ящик с ленинскими томиками был адски тяжелым.

А еще я преподавал русскую словесность.

В нашей воинской части образованность была редкой штукой. Процентов семьдесят солдат, правда, окончили восемь-десять классов и умели читать и писать. Остальные обладали словарным запасом Эллочки-людоедки и не знали самых элементарных слов. В большинстве это были русские люди! Я, уже будучи в то время сержантом, командиром подразделения, решил «подтянуть» своих ребят. Не то чтобы во мне сразу проснулся академик или учитель. Конечно же, сперва мне было просто смешно и интересно – до каких же пределов простираются границы их незнания, ну а потом все как-то втянулись в эти веселые занятия.

Солдаты получали задание – выучить значения слов, список которых я готовил каждый день. На уроках мои молодцы без шпаргалок демонстрировали свои знания. Наше подразделение очень эмоционально воспринимало происходящее. Солдаты волновались, жарко спорили друг с другом, смеялись сами над собой. Я то расстраивался, то гордился, в общем, тоже переживал. В эти моменты я впервые ощутил удовольствие от того, что можно кому-то передать свои знания.

Со службы я и Олег вернулись практически одновременно. Продолжили учебу в институте.

В стране началась гиперинфляция. Деньги обесценивались с каждым днем, и вскоре нашей стипендии перестало хватать даже на скромные обеды. Самым простым способом заработать была спекуляция. Чем торговать – не имело большого значения. Мы с Олегом покупали и перепродавали шампунь, сигареты, водку, тушенку, телевизоры и обручальные кольца. Купить дешево кольца, алкоголь и кое-какие продукты в те времена можно было в салонах для новобрачных. Но тут была загвоздка: салоны требовали заявление на заключение брака, и не чаще одного раза в месяц. В нашем общежитии жило много девчонок. За процент от прибыли они каждый месяц ходили с нами в загс подавать заявление. Вот такая веселая технология стала прообразом партнерской программы «Приведи друга и получи процент» в «Форекс Клубе».

В эти бурные годы мы впервые научились держать удар. Наш дуэт на хабаровском рынке стал объектом внимания местных рэкетиров. Помню типичную картину того периода: скрипучий тридцатиградусный мороз, коробки с шампунем на прилавке, по одну сторону от которого – съежившийся Олег, по другую – здоровенные братки в валенках и тулупах, с расплющенными кумачовыми носами. На этом рынке мы отлично натренировали нашу упертость, которая потом не раз помогала на сложных жизненных этапах, – спасибо хабаровским носам, где бы они сейчас ни были.