Здесь он остановился, его сотрясала дрожь. Вокруг ветер раскачивал деревья, а прямо перед ним обломанная резким порывом ветра ветка, продравшись сквозь густую путаницу листвы, тяжело обрушилась на землю. Колючки куманики изодрали ему лицо, руки. Кровь на его руках смешалась с кровью и слизью рыбы. Из жабр и разинутой пасти рыбы все еще сочилась кровь. У рыбы был вид убиенной жертвы.
Ночью Хелен сказала:
- Хорошо, что Кэру нас не выдаст.
- Угу, - сказал Денис. Он давно молчал, лежал подле нее в темноте, сложив на груди руки. Они казались ему чересчур гладкими, чужими.
- Я хочу сказать - ужасно было б неприятно.
Слова ее не доходили до него. Он прислушивался к вою ветра. В неистовом порыве он проносился над горой, лесом, над кладбищем, над их домом. Над рекой и валуном. И уносился дальше - в пустоту.
- Ты о чем-то задумался.
- О ветре. Хоть бы он стих.
- К утру уляжется, - сказала она. Он замер. Чуть спустя она сказала:
- Что ж, спокойной ночи, милый.
Слова ее звучали вопросительно. Он знал, чего она ждет, но не находил в себе отклика.
- Спокойной ночи, - нежно сказал он.
Когда он закрыл глаза, все началось сначала. Над его головой свисали ветки, морща речную гладь, порывисто налетал ветер, рыба разевала пасть, из нее шла кровь. Это был и Кэру, и Дэн, и Хелен. И Мир. И пронзительный крик. Но крик в ничто. И неужто даже роптать не на кого?
Он протянул руку, коснулся Хелен. Она спала.
