Фонтан - [23]

Слэйн, хватаясь за голову, резко перебил его:

– Сколько я был без сознания? Это из-за дыма?

Капоне удивлённо поднял брови.

– Какого дыма? Ты не терял сознания. Сказал, что устал и хочешь спать. После этого упал на старый матрас и уснул. Тебе хватило двух часов.

Слэйн поджал ноги и задрожал всем телом.

Капоне подошёл и накрыл его лежащим рядом плащом. Достав из внутреннего кармана несколько небольших рыжеватых пластин в вакууме, он отломил от одной из них небольшой кусок и протянул Слэйну.

– Что это?

Капоне, откусывая и пережёвывая, ответил:

– Это модифицированный батончик из фруктов, злаков и орехов с добавлением нуги. Очень сытная штука. Ешь…

Как только они перекусили, Капоне продолжил рассказывать:

– Тода была ранняя весна, ты ушёл в себя после её смерти, сидел три месяца дома, выходил только по ночам в круглосуточный магазин. Вылазки ты делал по две ночи в неделю, при этом ты потерял мобильный телефон, отрезал дверной звонок от электросети и завесил плотными занавесками окно. Мне до сих пор непонятно, о чём ты тогда думал? Вспомни мой звонок тогда.

Слэйн покачал головой.

– Я ничего не помню!

Капоне ехидно посмеялся и отвёл глаза в сторону окна.

– Вспомнишь, поверь мне, у тебя получится. Я отследил тебя, мы как бы случайно встретились ночью. Я сказал, что иду из клуба. Рассказывал тебе, какая провальная была тусовка, а ты смотрел словно сквозь меня, будто видел во мне кого-то другого. В тот момент я подкинул тебе мобильный телефон и прижал к себе, от чего ты сильно смутился.

– Но я заставил тебя тогда вспомнить меня по звонку. В тот же вечер я позвонил тебе.

Капоне смотрел на Слэйна пылким взглядом вошедшего в азарт рассказчика, продолжающего своё необычное повествование:

– В течение нескольких минут я разговаривал с тобой и уговорил встретиться следующей ночью. Твоя память всегда была паршивой. Я даже предложил весомый аргумент для встречи: передать тебе оставшиеся вещи Марины. Мне привезла их её двоюродная сестра, которая так и не дозвонилась до тебя после похорон. Подействовало, представляешь. Как только я произнёс имя твоей возлюбленной, ты вначале замолк, но затем, повторив несколько раз её имя, неожиданно уточнил место встречи.

В момент, когда Капоне замолчал, Слэйн закрыл глаза и увидел, что в его сознании распускался большой бутон необычного цветка, внутри которого танцевала маленькая девушка.

«Очень странное ощущение», – подумал он и продолжил слушать Капоне.

Глава 4

– Хорошо, я понял, до встречи. – Колосов нажал кнопку отбоя вызова, и экран телефона потух.

Он взглянул на часы, на них было половина третьего ночи.

Нужно собираться, так он думал и перевёл взгляд на свою комнату, которая почему-то на момент показалась ему совершенно чужой. Он наблюдал перед собой слепленную до разговора по телефону восковую маску, похожую на лицо начальника одной девушки.

Какой девушки? Стоп… Это же лицо начальника Марины. Сергей Исаковский – так его звали. Именно про него она рассказывала ему.

– Ненавижу! – Колосов откинул в сторону восковую маску. Нужно было выходить и идти на встречу. – Гришка, дружище, как я давно его не видел, – подумал он и стал одеваться.

* * *

Дверь открылась. На пороге стоял Колосов.

– Как дела, Ярик? – с такими словами Рощин кинулся к нему в объятия.

«Он не изменился – тот же самый Гришка, друг детства», – осмотрев своего друга и улыбнувшись, подумал Колосов.

– Нормально, Гри, ты как? – Он спросил его, и сам не понимая своей радости, ещё раз его обнял. – Я давно тебя не видел, куда ты пропал?

Рощин изумлённо посмотрел на него и, подняв руки, возмущённо вскрикнул:

– Это я пропал?! Алё, Церетели, это от тебя после похорон Марины никаких вестей. Исчез поэт, невольник чести, пал, оклеветанный молвой, с свинцом в башке и жаждой мести, поникнув гордой головой.

Колосов закашлял.

– Со свинцом в груди, а не в башке, Гришка. Это же строчки из Пушкина. Ты не изменился, чему я очень рад.

Рощин остановился и выказал ещё большее недовольство:

– Ну, извините, поправка. Ты, братишка, даже ни одного сообщения не написал за полгода, а я переживаю, между прочим. Сразу к делу. Вон пакеты в углу – это вещи Марины, которые мне передала её двоюродная сестра. Там её косметичка с зеркальцем, флэшка с какими-то документами, фильмами и парочкой сопливых песен и кулон с вашим изображением на цепочке. Мило, в общем, романтика со всеми специями, от которой мне плохо. Отдам эти вещи только после того, как мы прогуляемся, попьём пива и поговорим о старом и новом. Я соскучился по тебе, дружище, и пора бы уже вытащить тебя из той психологической западни, в которую ты себя загнал. Ну что, согласен?

Колосов кивнул:

– Согласен, Гри… конечно, согласен… только…

Он не успевает договорить. Рощин перебивает его:

– Вот и отлично, пойдём в бильярдную. Там я угощу тебя пивом и разгромлю в пух и прах в «Девятку» на зелёном бархатном столе.

Колосов широко улыбнулся:

– Ты никогда не выигрывал у меня, Гри…

Надевая куртку, тот запротестовал:

– А в этот раз дело будет за мной, – с этими словами он передал Колосову папиросу со своим любимым табаком. – Добро пожаловать в Гришколенд, – сказал он, и они вышли на улицу.