Фонд - [23]

— Нет, разумеется, нет! — воскликнул Хардин. — Но мы же не можем полагаться на него при поиске решения. В лучшем случае он мог указать на наличие проблемы, но выход, если он вообще существует, мы должны искать сами. Он за нас этого не сделает.

Неожиданно Фулхэм слросил:

— При чем здесь «указать на проблему», как вы говорите? Мы знаем, в чем она заключается.

Хардин набросился на него:

— Вы думаете, что вы знаете? Вы полагаете, что Хэри Селдон волновался только из-за Анакреона? Вот что я вам скажу, господа, — вы даже смутно себе не представляете, что в действительности происходит.

— А вы? — неприязненно спросил Пиренн.

— Думаю, что да! — Хардин вскочил на ноги, оттолкнув кресло. Глаза его были холодными и злыми. — И я точно знаю, что все это весьма дурно попахивает чем-то таким, что вам и не снилось. Да вы только задайте сами себе вопрос: «Почему среди первых поселенцев и сотрудников Фонда не было ни одного высококвалифицированного психолога, за исключением Бора Алурина?» Да и тот преподавал своим студентам лишь основы психологии — и делал это совершенно преднамеренно!

Последовало недолгое молчание, и Фара спросил:

— Допустим, что это так, но почему?

— Возможно потому, что психолог сразу догадался бы, в чем тут дело. А это не устраивало Хэри Селдона. И вот почему мы движемся на ощупь, с трудом докапываясь до истины, которая все ускользает от нас. Именно этого и добивался Хэри Селдон!..

Он хрипло рассмеялся:

— Удачи, господа!

И вышел из комнаты.

6

Мэр Хардин жевал кончик сигары. Она погасла, но он этого не замечал. Он не спал прошлую ночь и прекрасно понимал, что и в эту ему не удастся сомкнуть глаз.

Он устало спросил:

— А это предусмотрено планом?

— Я полагаю — да. — Йохан Ли потер подбородок рукой. — А что вы думаете по этому поводу?

— Неплохо. Как вы понимаете, следует действовать решительно, без колебаний, с тем, чтобы не позволить им овладеть ситуацией. И когда мы захватим власть, отдавайте приказы так, будто вы всю свою жизнь только этим и занимались. В силу привычки они будут вам подчиняться. Без этого переворот осуществить не удастся.

— Если Совет не предпримет решительных действий хотя бы в течение…

— Совет? Забудьте о нем! Через день он уже не будет играть никакой роли в делах Терминуса.

Ли кивнул.

— И все же странно, что они до сих пор ничего не предприняли, чтобы нам помешать. Вы ведь сказали, что они не пребывают в полном неведении.

— Фара о чем-то догадывается. Иногда это меня тревожит. А Пиренн относился ко мне с подозрением с тех пор, как меня избрали. Но, видите ли, они просто не в состоянии правильно оценить ситуацию. Они выросли в условиях авторитарной власти. Они убеждены в том, что Император всесилен — только потому, что он Император. И уверены, что Совет Опекунов, только потому что он действует от имени самого Императора, не может лишиться власти. И нам особенно на руку, что они не способны допустить даже мысли о восстании.

Он встал из-за стола и подошел к автомату с охлажденной водой:

— Я ничего не имею против них, Ли, когда они занимаются исключительно своей Энциклопедией, и мы постараемся, чтобы в будущем они от своей работы не отвлекались. Но что касается управления Термину сом — тут они совершенно некомпетентны. Идите и начинайте действовать. Я хочу побыть один.

Он сел на краешек своего стола и уткнулся в стакан с водой.

О, Космос! Если бы он действительно был так уверен в своих силах, как притворялся. Через два дня прибывают анакреонцы, а что он может им противопоставить, кроме туманных догадок о том, к чему их подталкивал Хэри Селдон все эти пятьдесят лет? И к тому же он не психолог-профессионал, мастер своего дела, а жалкий дилетант, пытающийся разгадать загадку, заданную величайшим ученым своего времени.

Если Фара был прав и Хэри Селдон предвидел трудности, связанные с Анакреоном, если он думал исключительно о сохранении Энциклопедии, то что может тогда оправдать переворот?

Он пожал плечами и выпил воду.

7

В Камере оказалось множество стульев, словно ожидали кого-то еще. Хардин отметил про себя это обстоятельство и устало уселся в самом углу, подальше от пятерых членов Совета.

У членов Совета это не вызвало никаких возражений. Они перешептывались между собой, и до него доносились лишь обрывки слов. Затем наступила тишина. Из них лишь Джорд Фара сохранял относительное спокойствие, мрачно посматривая на стрелки своих часов.

Хардин тоже взглянул на часы, а затем на стеклянный, совершенно пустой клуб, занимавший половину помещения. Кроме него, он не заметил ничего необычного, и ничто не говорило о том, что где-то компьютер отсчитывает доли секунды, оставшиеся до того момента, когда заструится поток мюонов, они включат…

Лампы стали тусклыми!

Они не выключились, но свет их как-то пожелтел, причем так неожиданно, что Хардин вскочил на ноги. Он удивленно посмотрел на потолок, а когда опустил глаза, то обнаружил, что стеклянный куб уже не пуст.

В нем появился человек, человек в кресле-каталке! В течение нескольких секунд незнакомец сохранял молчание; он закрыл книгу, лежавшую у него на коленях, и рассеянно ее поглаживал. Затем улыбнулся, лицо его оживилось.