Фонарщик - [12]

— Откуда ты знаешь? — спросила она по дороге.

— Я не уверен, но прошлой зимой они всегда стояли у окна, когда приходил дядя Тру.

— А сколько их?

— Две девочки. Одна из них — с чудными волосами и таким кротким личиком! Она походила на восковую куклу, но гораздо красивее.

— Ах, как я хотела бы ее увидеть! — воскликнула Герти.

— Вот они! — сказал Вилли.

— Где?

— Вон, напротив, в этом большом каменном доме. Перейдем на ту сторону, будет лучше видно…

Тру еще не подошел. Это его ждали девочки в окне: не одна Герти любила смотреть, как зажигали фонари. Из освещенной комнаты ничего не было видно на улице, а Вилли и Герти, напротив, было очень удобно ее рассматривать.

Комната была роскошно обставлена; по всей вероятности, тут жили богатые люди. Огонь в камине и висячая лампа ярко освещали комнату. Мягкие ковры, драпировки, картины в золоченых рамах, огромные зеркала поразили Герти. Среди той бедности, в которой она жила с детства, она не видела ничего подобного. Девочка не могла наглядеться на стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный печеньем и пирожными, на блестящую сервировку. Какой-то господин уселся в кресле у огня; нарядная дама присматривала за горничной, накрывавшей на стол, а дети стояли у окна и смотрели на улицу. Это были прелестные девочки, особенно одна из них, по виду — ровесница Герти. Вьющиеся белокурые волосы падали на кружевной воротник, большие голубые глаза, розовые щечки — точно ангелочек. Герти не знала, как выразить свой восторг:

— Ах, какая хорошенькая девочка! А дама-то какая нарядная! Посмотри, Вилли, что это там, на столе? Вот вкусно-то должно быть! А какое там большое зеркало!

Тут подошел Труман.

Свет от фонаря осветил тротуар, и дети заметили Вилли и Герти. Не было слышно, что они говорили, но Герти поняла, что речь идет о ней. Ей это было неприятно, и она спряталась за фонарный столб. Уходя, она еще раз заглянула в окно, чтобы увидеть детей: они усаживались за стол, а горничная стала опускать шторы.

Герти взяла Вилли за руку, и они побежали догонять дядю Тру.

— Хотела бы ты жить в таком доме, Герти? — спросил Вилли.

— Конечно! — не задумываясь, ответила Герти.

— И я тоже, и я добьюсь этого!

— А как?

— Буду работать, разбогатею и куплю себе такой дом.

— Да ведь на это нужно кучу денег.

— Я и хочу заработать много денег. Хозяин этого дома приехал в Бостон без гроша. Если он сумел разбогатеть, почему же я не сумею?

— Как же он нажил столько денег?

— Не знаю. Да мало ли, как можно. Говорят, нужно счастье… А я думаю, что важнее умение.

— А знаешь, что бы я сделала, если бы была богата? — сказала Герти.

— Ну, что?

— Я бы купила дяде Труману кресло с мягкими подушками, потом завела бы много-много больших ламп и зажигала бы их, чтобы в комнате было светло, как днем!

— Ты так любишь свет, Герти?

— О, еще бы! — воскликнула девочка. — Я люблю звезды, люблю солнце, люблю фонари дяди Трумана…

Герти весело прыгала. Дети говорили о своем будущем и о том, как они разбогатеют.

Герти тоже стала мечтать, что она будет работать и заработает много денег. Вилли рассказывал, как хорошо и богато они будут жить с дедушкой, с его матерью и с дядей Труманом.

При повороте на другую улицу Герти вдруг остановилась и отказалась идти дальше.

— Ты устала? — спросил Вилли.

— Нет! Но дальше я не пойду!

— Почему же?

— Потому что… — Герти понизила голос и почти прошептала на ухо Вилли: — Там живет Нэнси Грант; вот ее дом, и я не могу дальше идти. Я боюсь!..

— О! — сказал Вилли, гордо вскинув голову. — Хотел бы я знать, чего ты боишься, если ты со мной! Пусть кто-нибудь только посмеет тебя тронуть! А дядя Тру? Смешно, право!..

Это убедило Герти, и ее страх пропал. По своей природе она вовсе не была робкой, и ей захотелось показать Вили свою бывшую мучительницу. Они подошли к дому. Нельзя было найти лучшего случая: стоя у открытого окна, Нэнси ссорилась с одной из соседок. Вся ее поза выражала гнев; ее лицо было обезображено злобой, и по нему можно было судить о характере этой женщины.

— Которая же из них Нэнси Грант? — спросил Вилли. — Вот эта высокая, с кофейником в руке?

— Да, — ответила Герти. — Она сейчас подерется с миссис Бирч. — Ведь она просто не может с кем-нибудь не подраться! Она нас не видит?

— Нет, не бойся. К тому же она слишком сердита. Пойдем дальше, не будем останавливаться.

Но Герти не двигалась с места. Уверенная в защите Вилли, она смотрела прямо на Нэнси; глаза ее сверкали, но не блеском радости и веселья, как раньше, а мрачным огнем ненависти, которую вид Нэнси вызвал с новой силой.

Вилли спешил домой; увидев, что Труман уже далеко, он пошел вперед, полагая, что Герти последует за ним.

— Идем, Герти, я не могу ждать; пора домой, — не оборачиваясь, позвал он.

Герти оглянулась и увидела, что осталась одна. Нагнувшись, она подняла с дороги камень и бросила его в окно. Стекло разлетелось вдребезги; раздался яростный крик; но Герти не стала дожидаться последствий своей проделки. Вне себя от страха, она пустилась бежать со всех ног, обогнала Вилли и остановилась только возле Трумана.

— Ты что там наделала? — подойдя, спросил Вилли.

Она пожала плечами, надулась и объявила, что сделала это нарочно.