Фомич - Ночной Воин - [18]

- Доспехи я тебе привёз. Мой тебе подарок. Сам когда-то в них воевал. Примерь, в них, глядишь, по-другому дело пойдет, - и сбросил на землю мешок, который у него к седлу приторочен был.

Открыл Воин мешок, и явились ему доспехи красоты невиданной. Стал примерять - всё как на него: и нагрудник, и налокотники, и шелом. Да всё на удивление лёгкое, на тело не давит, словно не доспехи это воинские, тяжёлые, а одежды полотняные.

Георгий подаёт ему щит червонный, плащ такой же, толстого сукна, чтоб в походе вместо одеяла был. Потом сам слез с коня, снял меч вместе с широкой перевязью, золотом шитой, и своими руками на Воина повесил.

Обнял он его и говорит:

- Служи людям, как Отчизне служил. Кладбище - это память. А память беречь надо не меньше, чем рубежи. Память это тоже рубеж. Чем дальше отступаешь, тем больше Травы Забвения вырастает.

- Спасибо тебе, святой Георгий, - поклонился Воин. - А что дальше будет, когда я тридцать три года прослужу?

- Прослужишь - узнаешь...

Сел Георгий на коня своего, махнул Воину рукой на прощание и ускакал в небо.

Смотрит Воин, а на том месте, где конь стоял, подкова лежит серебряная. Он кричит вдогонку Георгию:

- Подкову оставил!

- Знаю! - отвечает тот с неба. - Это тебе - на счастье!

Вот так и стал Воин служить на кладбище...

Фомич замолчал, глядя куда-то поверх меня. Молчание затягивалось, и я спросил, сгорая от любопытства:

- А что дальше было? Вернул Воин жену?

Фомич очнулся и ответил:

- Я тоже спросил об этом соседа, а тот говорит:

- Дальше и я не знаю. Знаю только, что отслужил этот Воин исправно, что после этого ходил куда-то через Черный Лес. А вот куда и как он ходил, про это неведомо. И тот, кто мне рассказывал, не знал. Давно это было, если и взаправду было. И ещё говорят у нас, ТАМ, что сторожка при кладбище не простая. В ней Воин жил. В ней, в сторожке этой, искать надо ответы на вопросы твои... Всё, прощай. Больше я не приду, а ты лучше спасись...

Исчез мой сосед и больше не появлялся, - закончил Фомич со вздохом.

- И что же, нашёл ты ответы?

- Нашел... Как же... Пошёл я в тот же вечер в сторожку эту, пока осмотрелся, туда-сюда, время позднее, решил заночевать, затопил печку, лёг спать... И угорел. То ли заслонку забыл в дымоходе открыть, а может, и не забыл...

- А если не забыл, кто же ее закрыл?

- Мало ли кто, - равнодушно отозвался Фомич. - Дело не в этом. Как умер я, то на другой же день явился опять в сторожку, только в новом обличии. Всё облазил и нашёл. Нашел я в тайнике доспехи, Георгием Победоносцем Воину подаренные. Точь-в-точь, как рассказывали, да ещё подкова там лежала серебряная. И плащ как новенький. Всё целехонько, молью не побито, ржавчиной не потрачено, словно только вчера положили.

Воина, кстати, как сосед рассказывал, после встречи его с Георгием Победоносцем, на следующий день молнией убило. Так-то...

Вот и со мной так же получилось. А я с тех пор, как умер, кладбище сторожу. Ночью с Чёрной Нежитью и нечистью сражаюсь, днем брошенные дома обхожу, порядок соблюдаю. Нечисть, которая в беспризорных домах заводится, выгоняю. Воюю понемногу...

Он опять замолчал и задумался. Вздохнул устало, вспомнив труды свои ратные, бесконечные, и продолжил:

- И так тридцать и три года без двух ночей. А что дальше - и сам не знаю, и спросить некого. Никто ничего не обещал мне за службу. Вот так вот. Может, и зря труды мои военные. Ладно, время позднее, тебе отдыхать пора, а мне стражу держать. Утром договорим, - остановил он мои вопросы, которыми я готов был его засыпать.

- Все! - поднял он руку ладонью вперёд. - Мне собираться пора, а ты ложись вон на скамью, на овчины, да спи спокойно.

Вот когда я почувствовал, что действительно хочу спать. От того, что я насмотрелся и наслушался, голова шла кругом, всё путалось...

Я присел на указанную скамью, на мягкий мех овчины, от которого пахнуло забытым теплом и уютом. Сидел я так, наблюдая сквозь занавес ресниц, как собирается Фомич, как поднимает он доски пола, вынимает оттуда блестящие доспехи, одевает их и чудесным образом преображается в витязя, каких я только на картинах Васнецова видел.

Облачившись в латы, что оказалось делом многотрудным, из-за большого количества застёжек, завязок и ремешков, взял в руки меч и щит, с серебряной чеканкой, в центре которого красовалась в красном круге серебряная подкова.

- Ну, я пошёл... Ты за двери - ни ногой до утра, не то беда будет. Понял? - строго спросил он у меня.

Я только покивал в ответ головой, на большее сил у меня уже не было.

Фомич понимающе улыбнулся, и уже возле самой двери сказал, обращаясь к потолку и стенам:

- Ну, что сидите? Знаю, что смотрите изо всех углов. Идите уже время - Полночь! Гуляйте, да смотрите, гостя, чур, не обижать!

Глава девятая

Время Полночь!

- Время Полночь! Время Полночь!

Раздался сразу истошный визг отовсюду. Сторожка тут же заполнилась визгливыми и шумными существами, моментально затеявшими чехарду, горелки, и просто кувыркания, возню и беготню...

Не видно было только знакомых уже мне Балагулы и Домового Кондрата. Даже крышка погреба не шевельнулась. Оттуда раздавался только равномерный приглушённый стук, словно кто-то гвозди усердно заколачивал.