Фокусник (сборник рассказов) - [30]

Шрифт
Интервал

— Ты понимаешь? — спросила дочка.

— Понимаю, — ответил я ей кивком, хотя должен бы крикнуть: ты спасла меня, дочь!

Где-то он бродит сейчас, крылатый мой человек? Все еще падает, ниже и ниже? Или вступил в сражение с чернокрылыми? А может, уже расправляет крылья? Где бы он ни был, лишь бы не терял надежды. Это говорит ему моя дочь.

Капкан

В корчму вошел маленький мальчик. На нем были забавно крошечные джинсы и белая тенниска с великолепным пиратским трехмачтовиком на груди; правда, корабль вышит был голубыми нитками, но в том, что он именно пиратский, сомневаться не приходилось. Взгляды сидевших в корчме невидяще скользнули над головой мальчугана, в помещении стоял неумолчный гул, рассекаемый иногда взрывами смеха, громким выкриком. Между тем малыш так и притягивал глаз, дым вокруг него словно бы поредел, пристыженно убрался подальше, к потолку, рассосался по темным углам. Дым заметил мальчонку.

Малыш огляделся. На его лице — воинственность полководцев и настороженная хитрость разведчика, действующего по тайному заданию. Он что-то замышлял. К стойке вела выложенная белыми каменными плитками дорожка, свободная от столиков. Среди белых плит, ближе к входу и чуть правее середины дорожки, сиротливо лежала одна-единственная черная плитка. Скромная, совсем не кичащаяся собой черная плитка. Кто когда-либо помышлял о ее существовании? Кто вообще хоть однажды заметил ее? Разумеется, никто.

Но мальчуган тщательно оглядел черный квадрат, наклонясь вперед, присел на корточки (у детей это получается удивительно ловко) и уперся руками в колени.

Все это продолжалось мгновение: малыш заметил у входа в корчму чью-то тень и молниеносно отскочил за одну из колонн. Вошедший, надо полагать, видел мальчика с пиратским кораблем на груди — не только то, как он отскочил за колонну, но и торчавшую из-за нее головенку. Оказалось, однако, что правила он знал. Поэтому упорно глядел в прямо противоположную сторону, стараясь держаться совершенно естественно; он оглядывал корчму, всем своим видом показывая, как сильно встревожен, и решительно не замечал торжествующую рожицу, высовывавшуюся из-за колонны.

Это был невысокий мужчина лет тридцати, склонный к полноте, но отнюдь не толстый, с приятным, улыбчивым лицом.

— И где же этот знаменитый Аль Капоне? — проговорил он еще в дверях, словно бы рассуждая сам с собой, но достаточно громко, чтобы ликующий Аль Капоне убедился, сколь превосходное выбрал себе убежище.

Мужчина сделал два шага от двери.

До сих пор наивное интермеццо было их частным делом, корчма жила сама по себе. Но едва мужчина сделал второй шаг, как все изменилось. Мальчонка выскочил из своего укрытия с торжествующим, победным воплем:

— Попался! Руки вверх!

Мужчина поднял руки и замер с самым растерянным видом; однако было неясно, оттого ли он растерялся, что попал в плен, или просто не мог сообразить, что на сей раз означает торжествующее «попался!». Держа руки вверх, он искоса оглядел себя, соображая, что к чему, его взгляд скользнул сперва по левой, потом по правой ноге — и тут он явно что-то заподозрил. Его правая нога стояла на черной плитке.

— Капкан! — воскликнул Аль Капоне, и его круглая рожица сияла всей хитростью целого индейского племени, испокон веков выходившего на охоту с капканами.

Мужчина зашипел от боли и даже присвистнул, осторожно пошевелил ногой. Он явно старался оторвать ее от пола, но капкан держал крепко.

Теперь вся корчма как бы исподволь наблюдала за ними. В центре скрестившихся взглядов были мужчина с поднятыми руками и Аль Капоне. Сидевшие в глубине зала даже приподнялись, чтобы лучше видеть. Искаженное болью лицо пленника вызвало на физиономии Аль Капоне выражение некоторого сочувствия. Он наклонился, потрогал капкан и снизу вверх поглядел на свою жертву.

— Больно? — спросил он.

— Еще как! — отозвался пленник. — Лодыжка — вдребезги. Отпустил бы ты меня.

— Дань платить будешь?

— Буду. С малиновым сиропом.

— Идет, — все так же на корточках сказал Аль Капоне. — Можешь теперь опустить руки.

Движениями бывалого охотника он высвободил ногу, зажатую капканом. Мужчина, прихрамывая, подошел к стойке. Мальчик остался на месте, держа капкан в руках.

— Забрать его? — спросил он. — Или поставить опять?

— Что ж, поставь, — сказал мужчина. — По крайней мере еще кто-нибудь узнает, почем фунт лиха.

Они даже не успели сесть за столик, как в дверях показался человек в плаще-накидке.

— Теперь гляди! — шепнул Аль Капоне.

Мужчина глядел, но глядела и вся корчма. Человек в накидке заметил устремленные на него взгляды, неловко остановился, провел рукой по узкому, как у гончей, небритому лицу. Не будь он в этой корчме завсегдатаем, не заглядывай сюда иногда и по нескольку раз на день, он, верно, решил бы, что обязан всеобщим вниманием к своей особе старомодному плащу. Словно нуждаясь в поддержке, он посмотрел на привалившегося к стойке официанта, с виду очень похожего на него самого, с таким же узким, небритым лицом; официант весело, ободряюще ему улыбнулся, но вошедший уловил что-то плутоватое, заговорщическое в его улыбке. Все же он направился к стойке, но едва сделал два шага, корчма взревела:


Еще от автора Эрвин Лазар
Как конь Серафим одержал победу над самим собой

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.


Королевичи - смоляные руки

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.Рисунки Г. Алимова.


Бержиан и Дидеки

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.Рисунки Г. Алимова.


Джонни-бедняк и Арника

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.Рисунки Г. Алимова.


Три незадачливых бородача

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.Рисунки Г. Алимова.


Возвращайся скорей, Микка-Мяу!

В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Джек из Аризоны

Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.


Ганская новелла

В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.


Незабудки

Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.


Красные петунии

Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.