Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями - [61]

П30: Вот видите, вы чувствуете себя лучше.

К31: Не знаю, что я утратила, но даже если я и думаю об этом, то все равно испытываю облегчение. Да, я снова чувствую, что внутри у меня все в порядке!

Приведенный фрагмент представляет собой (вместе с периодами молчания) лучшую часть психотерапевтической сессии. И мне, и клиентке было известно, что произошло достаточно много важного и был достигнут особенно благоприятный момент, чтобы остановиться. Остальная часть психотерапевтической сессии могла бы быть проведена в беседах о чем-то другом; в данном случае мы с клиенткой пили чай на кухне.

Так как клиентка провела довольно большую часть сеанса в молчании, а также поскольку она знала о моей вере в эффективность фокусирования, я почувствовал, что должен задать ей вопрос:

П: Вы ведь занимаетесь фокусированием не просто потому, что мне это нравится. Не так ли? Но мне нравится и просто говорить с вами о различных вещах.

К: Черт возьми, я никогда не делаю ничего, что бы мне не хотелось. В большинстве случаев, если я в спокойном состоянии, я не могу говорить о чем-либо. Это слишком тяжело. Если бы мне надо было говорить, мне не удалось бы сосредоточиться.

П: Хорошо, хорошо. Я вовсе не имел в виду, что вам необходимо сейчас говорить о чем-то. Просто мне хотелось убедиться, что вы сможете беседовать со мной, если почувствуете потребность.

У нас уже бывали случаи, когда я спрашивал клиентку, не пора ли нам остановиться. Это происходило, если я чувствовал, что на протяжении одной сессии уже совершено достаточно важных шагов, и предполагал, что тело клиентки нуждается в отдыхе. Для меня — человека, многие годы потратившего на поиск способов углубления психотерапевтического процесса, — определенная ирония заключалась в том, что я предлагал клиентке провести небольшую беседу за чашкой чая. Однако наша беседа за чашкой чая оказалась довольно оживленной и взаимно приятной.

Обсуждение фрагмента 1

Сегодня мы уже привыкли к факту, что люди могут чувствовать различные части самих себя. Однако мы не будем фиксироваться на отдельных частях. Иногда они кажутся вполне устойчивыми, но порой могут очень быстро изменяться.

Например, в данном случае клиентка почувствовала, что какая-то часть ее личности, “сдерживающая все в себе”, находится как бы за некоторой стеной. Затем, немного позже, клиентка сказала: “Одна часть моей личности мертва, а другая — жива”. Сейчас нам нет необходимости знать, соответствует ли одна из двух этих частей личности той упомянутой ранее “части”, которая “сдерживала все в себе”. Возможно, подобное соответствие существует; а может быть — нет. Внутренняя “география” этих частей может оставаться постоянной, а может изменяться в процессе психотерапии. Хотелось бы, чтобы эти части, когда мы их обнаруживаем и чувствуем, оставались такими, какие они есть. Если клиент или психотерапевт попытаются искусственно стабилизировать эти части или соединить их, процесс может приостановиться. Отметьте, как процесс идет своим естественным путем, возникая изнутри, по мере того как клиентка просто чувствует то, что происходит.

Потом клиентка заявляет, что ее мертвая часть хочет закричать и ожить. После периода молчания она говорит: “Есть еще что-то смутное”. У нас нет необходимости выяснять, является ли “что-то смутное” новой, третьей частью, помимо “мертвой” и “живой”, либо внутренняя “география” ее личности изменилась как-то иначе. Кроме того, у клиентки появляется желание убежать. Потом оказывается, что позади останется некая смутная и неопределенная часть личности. Итак, мы снова видим две части: желающую убежать и неопределенную. Однако у нас нет необходимости прерывать процесс для выяснения, являются ли эти части теми двумя, о которых речь шла раньше.

Нам удалось бы выяснить это лишь в том случае, если мы составим когнитивную “карту” частей и попытаемся удерживать их в стабильном состоянии или соединить. Однако если бы клиентка или я сам и создали подобную концептуальную карту, всякий последующий шаг неизбежно стал бы изменять ее. Я надеюсь, читатель уже заметил, что каждый раз новый шаг не являлся логическим следствием предшествующего ему состояния. То, что возникало при совершении этих шагов, всегда отличалось, оказывалось гораздо сложнее, чем то, что можно было бы предвидеть с помощью любой концептуальной “карты”.

Фрагмент 2

Этот и следующие фрагменты взяты из стенограммы сессий, происходивших через год после первой. Были моменты, когда суицидальный исход казался весьма вероятным. Клиентка соприкоснулась с чувством ненужности, восходящим к раннему детству и достигшим своей кульминации в некотором весьма негативном детском опыте. Она часто испытывала состояния интенсивного гнева, а также настроение, в котором все бывшее “тогда” воспринималось как происходящее сейчас.

Все, что я мог сделать, это в конце каждой сессии брать с нее обещание, что она позвонит мне, если желание покончить с собой станет слишком сильным. Каждый раз, перед тем как дать такое обещание, клиентка долго колебалась. Поэтому наше соглашение имело принципиально важный характер.