Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями - [19]

Что же помогло клиентке выйти за пределы неизбежно обреченного на неудачу анализа? Произошло нечто новое, когда клиентка сказала: “Я постоянно отступаю к тому, что сама же отвергаю”*. Она обращается к тем ощущениям, в форме которых ее проблема представлена на уровне тела. По-новому построенная фраза, когда слова приобретают иное значение, часто указывает на то, клиентка пытается описать какие-то вполне конкретные вещи. Она не станет говорить “Я отступаю”, если не будет чувствовать это непосредственно в своем теле. Психотерапевту необходимо постоянно реагировать на новые ощущения и чувства, возникающие у клиентки, относясь к ним так, как будто это фактически существующее “нечто”, и не пытаясь его описывать.

Естественно, что клиентка не испытывает чувство отступления и отвержения как нечто, присутствующее “прямо сейчас”. Психотерапевту вовсе не обязательно быть в этом уверенным. Необходимо просто быть готовым принять его таким, как есть, как неотчетливое ощущение в теле. Если же этого не происходит (и не происходило ранее), через некоторое время необходимо попробовать проделать то же самое с другим чувством. Предположим, что клиентка относится к этому чувству как к чему-то, ведущему в никуда. Она говорит: “Я просто отступаю, вот и все. Неужели вам никогда не приходилось отступать, уходя от чего-либо?” В данном случае психотерапевту необходимо вернуться на позицию внимательного слушателя и через некоторое время снова попытаться помочь проявиться чувствуемым ощущениям.

Отступление принимает форму чувствуемого ощущения. Давайте рассмотрим его в соответствии с характеристиками процесса переживаний (описанных в главе 2).

1. Заметно (К14), как клиентка начала непосредственно ощущать то “нечто”, которому в ней соответствует слово “отступать”. Теперь, вместо попыток сделать умозаключения, она начинает чувствовать само ощущение, связанное с этим словом. Иными словами, она начинает чувствовать желание отступить. Чувство носит непосредственный характер, а отступление становится реальным ощущением в теле — некой отдельной вещью, это “нечто”, которое безусловно присутствует.

Причем “нечто” не просто присутствует — оно ожидает, пока клиентка обратит на него внимание. Ранее, говоря об отступлении, она имела в виду определенное поведение. Она отступала, уклоняясь от учебы в школе и избегая знакомств с мужчинами. Но, как мы уже увидели, отступление может быть пережито и как конкретное чувствуемое ощущение.

2. Хотя у клиентки был достаточно хорошо разработанный набор идей относительно причин отступления, она пока еще не обладает знанием о том, что же именно означает отступление. Но оно воспринимается как нечто безусловно значимое, как будто в самом отступлении уже содержится знание о его причинах, хотя клиентке все это пока неведомо.

Она говорит (К14—К17) о том, что для возникающего телесного ощущения у нее есть “ключевое слово” (как я обычно его называю) — “испуг” — и пытается описать свои ощущения, связанные с ним, говоря, что мир как бы “пытается укусить ее”. (Новая формулировка указывает на то, что она, вероятно, непосредственно испытывает “качество” этого ощущения.) Для чувства отступления появляется новое название — “страх”.

Можем ли мы сейчас определить вторую характеристику чувствуемого ощущения, когда оно неотчетливо и неопределенно? Вначале может показаться, что не можем. Однако важно отметить, что значение слова “страх”, в сущности, является гораздо более широким, чем мы обычно подразумеваем. Когда это неотчетливое “нечто” присутствует, то именно оно и пугает. В страхе скрыто содержится проблема клиентки во всей ее целостности. Если предположить, что чувство страха — просто страх и неясная целостность не в нем присутствует, то это чувство ни к чему не приведет. Всем нам знакомо состояние испуга, но в данном случае неясное “нечто” оттаскивает клиентку от чего-то, приводя к отступлению. В нашем примере ее оттаскивает от страха в приятную апатию, но затем она опять сталкивается со своей проблемой. Все повторяется вновь и вновь.

Возникает впечатление, что ничего не происходит. Однако клиентка проводит определенное время в прямом контакте с этим непосредственно воспринимаемым, но неотчетливым “нечто”, заставляющим ее “отступать”. В это время и происходит то, что мы называем “фокусированием”, — соприкосновение с телесными ощущениями, неотчетливыми до тех пор, пока они не оказываются “в фокусе”.

3. Является ли “отступление”, “оттаскивание” ощущением в теле? В данном примере явных указаний на это нет. Но как еще (и где еще) человек может испытать чувство отступления? Дальнейшие примеры яснее покажут телесный характер такого чувства.

4. Является ли чувствуемое ощущение целостным, обладающим своей внутренней сложностью? Да, чувство отступления скрыто содержит в себе большое количество внутренних компонентов. Это и причина отступления, и то, от чего человек уходит при отступлении. Кроме того, это и память о тех случаях, когда происходили события, и то, что “оттаскивает”. Вот в чем и заключается, возможно, объяснение взаимоотношений клиентки с мужчинами и всех ее проблем с сексом; а также ситуаций, когда клиентка болезненно переживает свою недостаточную компетентность. Все это (а также многое другое) скрыто присутствует в одном целостном чувстве — чувстве отступления. И ощущается в единственном чувстве, к которому клиентка то прикасается, то вновь уходит от него, погружаясь в апатию, чтобы затем снова обращаться к нему во всей его неявно присутствующей сложности, воспринимаемой как единое целое.