Фокус с зеркалами - [24]

– Кто-нибудь знает об этом?

– Едва ли, – сказала мисс Марпл. – Разве только мистер Серроколд сообщил об этом своей жене. А я случайно выглянула в то время из окна – посмотреть на птиц.

– На птиц?

– Да. – Помолчав, мисс Марпл добавила: – Мне даже показалось, что это чижи.

Чижи не вызвали у инспектора никакого интереса.

– Может быть, – деликатно осведомился он, – вы случайно… услышали что-либо из их беседы?

На инспектора взглянула пара невинных фарфорово-голубых глаз.

– Боюсь, что только отрывки, – сказала мисс Марпл.

– Что же именно?

После некоторого молчания мисс Марпл сказала:

– Предмет их разговора мне остался неясен, но я поняла, что они хотели что-то скрыть от миссис Серроколд. Пощадить ее – именно так выразился мистер Гулбрандсен, а мистер Серроколд сказал: «Я согласен, что о ней надо подумать прежде всего». Еще они говорили о «слишком большой ответственности» и что надо посоветоваться с посторонним лицом.

Она остановилась.

– Я думаю, вам лучше всего спросить обо всем этом самого мистера Серроколда.

– Мы так и сделаем, мэм. Не заметили ли вы в течение вечера еще чего-либо необычного?

Мисс Марпл подумала.

– Понимаете, необычным было все.

– Понимаю.

Что-то все же мелькнуло в памяти мисс Марпл.

– Вот что было, пожалуй, самым необычным. Мистер Серроколд не дал своей жене принять лекарство. Мисс Беллевер это очень раздосадовало.

Она улыбнулась, пожалуй, чуть-чуть виновато.

– Это, впрочем, такая мелочь…

– Да, конечно. Что ж, благодарю вас, мисс Марпл.

Когда мисс Марпл вышла из комнаты, сержант Лейк сказал:

– Такая старая, а какая наблюдательная…

Глава 10

Войдя в кабинет, Льюис Серроколд тщательно закрыл за собой дверь, создав этим конфиденциальную обстановку. Он сел не на тот стул, где только что сидела мисс Марпл, а в свое собственное кресло за письменным столом. Мисс Беллевер усадила инспектора Карри на один из стульев, стоявших сбоку, бессознательно сохранив для Льюиса Серроколда его привычное место.

Усевшись в кресло, Льюис Серроколд задумчиво посмотрел на обоих полицейских. Его лицо было усталым и осунувшимся. Это было лицо человека, пережившего тяжкое испытание, и это немного удивило инспектора. Хотя смерть Кристиана Гулбрандсена несомненно потрясла Льюиса Серроколда, покойный все же не был ни близким другом, ни родственником, а всего лишь дальним родственником жены.

Роли странным образом переменились. Не похоже было, что Льюис Серроколд пришел отвечать на вопросы полиции. Создавалось впечатление, что он явился с намерением сам проводить расследование. Инспектор Карри почувствовал легкое раздражение.

– Итак, мистер Серроколд… – решительно произнес он.

Льюис Серроколд все еще находился в задумчивости. Он сказал со вздохом:

– Как трудно выбрать правильное направление!..

– Это уж наша забота, мистер Серроколд, – сказал инспектор Карри. – Итак, мистер Гулбрандсен приехал неожиданно?

– Совершенно неожиданно.

– Вы не знали, что он приедет?

– Не имел понятия.

– А о цели его приезда вы тоже не имели понятия?

– Нет, мне известно, почему он приехал, – спокойно сказал Льюис Серроколд. – Он мне сам это сказал.

– Когда?

– Я шел со станции, и он увидел меня из окна и вышел встретить. Тогда он и объяснил мне причину своего приезда.

– Вероятно, дела Института Гулбрандсена?

– О нет, к Институту это не имело никакого отношения.

– Мисс Беллевер думает, что имело.

– Естественно. Так казалось всем. Гулбрандсен хотел, чтобы все так думали. И я тоже ему подыгрывал.

– Почему, мистер Серроколд?

Льюис Серроколд медленно произнес:

– Потому что оба мы считали важным, чтобы об истинной цели его приезда никто не догадался.

– Какова же была эта истинная цель?

Некоторое время Льюис Серроколд хранил молчание. Потом вздохнул и заговорил:

– Гулбрандсен регулярно приезжал сюда дважды в год, на заседания попечителей. В последний раз это было всего месяц назад. Следовательно, его можно было ждать только через пять месяцев. Поэтому все и подумали, что на этот раз дело было срочное, но что опять-таки оно касается Фонда. Насколько я знаю, Гулбрандсен ничего не сделал для того, чтобы рассеять это заблуждение, или ему так казалось. Да, верно, ему так казалось.

– Боюсь, мистер Серроколд, что я не вполне вас понимаю.

Льюис Серроколд ответил не сразу. Потом сказал очень серьезно:

– Из-за смерти Гулбрандсена – а это несомненно убийство – я вынужден все вам открыть. Но меня заботит счастье и душевный покой моей жены. Я не вправе что-либо вам диктовать, инспектор, но, если есть возможность кое-что скрыть от нее, я буду вам очень признателен. Видите ли, инспектор, Кристиан Гулбрандсен приехал специально, чтобы сообщить мне, что, по его мнению, мою жену методично и хладнокровно отравляют.

– Что? – Инспектор Карри наклонился к нему поближе.

Серроколд утвердительно кивнул.

– Представляете, как это меня потрясло. Сам я не подозревал ничего подобного, но после слов Кристиана я понял, что некоторые симптомы, на которые моя жена жаловалась в последнее время, вполне подтверждают такое подозрение. То, что она принимала за ревматизм – судороги в ногах, боли, иногда тошнота. Все это очень похоже на симптомы отравления мышьяком.