Флотская богиня - [34]
Евдокимка как раз завершала перевязку его стянутого жгутом бедра, когда подъехала госпитальная машина и над девушкой склонилась медсестра.
— Эй, эскулапка, ты что, из местной больницы? — поинтересовалась она, принимаясь проспиртованным тампоном протирать окровавленную голову бойца, благо та оказалась почти совершенно лысой.
— Нет, просто из местных. К медицине никакого отношения не имею, однако напросилась к вам в санитарки, вместо этой, убитой.
— Не рановато ли на службу подалась?
— Скрывать не стану: восемнадцати не стукнуло.
— Да тут и скрывать нет никакого смысла, — проворчала медсестра, доставая из сумки пакет с бинтом и принимаясь за перевязку. — Тем более что я вспомнила: тебя наш Буза прогнал, когда ты приходила проситься в лазарет.
— «Буза» — это кто?
— Начальник госпиталя, капитан. Прозвище у него такое.
— Да, капитан в самом деле прогонял. И, помнится, требовал «прекратить мерзопакостную бузу».
— Так ведь он, мерзопакостный, и на сей раз прогнать попытается. Странный человек: все, что не по его воле случается, все — буза. Так что готовься к баррикадным боям, эскулапка.
— На сей раз прогнать не посмеет. Мне сам командир полка разрешил, — кивнула Евдокимка в сторону штаба. — А второй командир, начальник штаба который, поддержал. И поставил на довольствие.
— Если весь чопорный такой, по манерам на царского офицера похожий, то действительно начальник штаба. Гребенин, кажется.
— Он-то и послал меня сюда. Расспросил обо всем, и велел служить. Правда, сумку пришлось подобрать у погибшей. У меня и своя, вон, только пустая.
Вера, как назвалась медсестра, на несколько секунд отвлеклась и заглянула в лицо погибшей коллеги.
— Тоже собиралась отходить вместе с нами…
Потом она критически осмотрела повязку Евдокимки, попробовала жгут и удивленно качнула головой:
— На первый раз неплохо. Очень даже неплохо, эскулапка.
— Я еще подучусь, — Евдокимка не стала поддаваться чарам похвалы. — К ранам и крови тоже постепенно привыкну.
— Если учесть, что крещение бомбежкой ты уже прошла, то привыкнешь, куда денешься? Вот мы с тобой еще под пулями на поле боя поползаем, и считай — всё, настоящие фронтовые эскулапки.
Вместе с мужчинами-санитарами они уложили раненого в кузов машины и, предоставив погибших задержавшейся где-то похоронной команде, поехали на соседнюю улицу, откуда тоже доносились крики о помощи. Тут Евдокимка воздала хвалу случаю, сведшему ее с Верой, поскольку вид тел, представших перед ней рядом с воронкой от бомбы, поверг новообращенную эскулапку в ужас…
26
Когда этот странный разговор через линию фронта завершился, Вегеров и «бургомистр» какое-то время молча прохаживались по просторному кабинету, стараясь при этом не смотреть друг на друга.
— А ведь Гайдук с минуты на минуту должен появиться здесь, — нарушил этот «марш молчания» старший лейтенант. — И как вести себя с ним?
— После такой «телефонограммы» от германской разведки он вообще-то вряд ли появится. Попытается скрыться.
— О звонке он, допустим, пока что не знает, — мрачно заметил энкавэдист — невысокого роста жилистый мужичок, явно призванный в ряды чекистов из числа рабочих, «для пролетарского усиления». На лунообразном лице его все еще просматривались россыпи юношеских веснушек.
— А если все-таки знает?
— Тогда все очень худо.
— Хотя, с другой стороны, именно он сообщил, что следующей ночью в районе Степногорска должны высадить большой десант, — напомнил председатель горисполкома. — Такие сведения враг давать не станет.
— Осталось только дождаться ночи, чтобы убедиться, что майор не солгал.
— Уверен, не солгал. Такие операции противник сдавать не станет. Какой смысл? Ради прикрытия какого-то завербованного перебежчика?
— Который способен основательно внедриться в органы НКВД, — напомнил старший лейтенант.
— Но ведь они сдали Гайдука. Как воспринимать этот звонок офицера-эсэсовца?
— Не исключаю, что это — заранее спланированный ход. Для подстраховки. Скрыть тот факт, что какое-то время он оставался во вражеском тылу, Гайдуку уже вряд ли удастся. Но коль сами немцы решили сдать его, значит, он свой, не предал и не продался.
— Как ни крути, а получается, что майор знал о предстоящем разговоре этого эсэсовца с нами.
Они опять помолчали. Услышав какой-то шорох за дверью, городской голова оглянулся, но, решив, что это суетится секретарша, проверять свое подозрение не стал.
— Если бы не сообщение Гайдука о десанте, все выглядело бы проще, — произнес офицер продолжая разговор.
— А чего оно в реальности стоит? Что мы успеем предпринять? Увеличим гарнизон города? За счет чего, спрашивается? Или, может, сумеем подготовить линию обороны? Так ведь известно, что основной рубеж на этом участке намечено обустроить на Ингульце, а если быть правдивее, то уже на Днепре, так что к серьезной обороне городок наш никто и не готовил. Да и какими силами его защищать нашим военным, не опасаясь попасть в окружение?
— Коменданта города полковника Селиванова вы уже предупредили?
— Предупредил. Он воспринял сообщение майора скептически.
— Таким, значится, козерогом? — исподлобья взглянул энкавэдист на городского голову.
Поздняя осень 1941 года. Могилевско-Ямпольский укрепрайон. Группа лейтенанта Андрея Громова (Беркута) вынуждена оставить разбитый немецкой артиллерией дот и перейти к партизанским действиям в тылу врага. Но и давний противник Беркута оберштурмфюрер Штубер не теряет надежды разделаться с неуловимым русским…Роман входит в новый цикл «Беркут» известного писателя Богдана Сушинского и является продолжением романа «Опаленные войной».
В августе 1941-го немецкие войска подходят к Подольскому укрепрайону, последнему русскому заслону перед Днестром. Для того чтобы избежать длительных боев и сохранить в неприкосновенности для наступающих фашистов мосты, в тыл Красной армии забрасывается десант — профессионалы из специального диверсионного полка вермахта «Бранденбург». Руководит отрядом суперпрофессионал, барон фон Штубер, приятель Отто Скорцени, главного диверсанта Третьего рейха.Роман «Река убиенных» открывает новый цикл «Беркут», действие которого разворачивается на оккупированных вермахтом территориях Восточной Украины в 1941–1943 гг.
Осень 1941 года. Войска вермахта штурмуют приднестровские укрепления Красной армии. Ее тылы наводнены немецкими разведывательно-диверсионными группами. Профессиональный разведчик и диверсант оберштурмфюрер Штубер передвигается среди советских войск, удачно прикинувшись офицером из разведотдела армии. Но ему не повезло — на его пути оказался молодой русский лейтенант Андрей Громов, назначенный командовать дотом с грозным названием «Беркут».Роман «Опаленные войной» продолжает цикл «Беркут», начатый романом «Река убиенных».
Конец 1943 года. Гитлеровцы, в очередной раз заявив о гибели ненавистного им Беркута, снова просчитались. Бывший лейтенант, а ныне — капитан Громов, принимает под свое командование присланную на его поиски диверсионно-разведывательную группу с Большой земли. Оборудовав в предгорьях Карпат надежную базу, отряд приступает к полномасштабным партизанским действиям, вызвав раздражение и невольное уважение у своего главного противника, гауптштурмфюрера Штубера.Роман входит в новый цикл «Хроника „Беркута“» известного писателя Богдана Сушинского и является продолжением романа «Жестокое милосердие».
Конец зимы 1943 года. Отряд капитана Беркута продолжает оборонять Каменоречье — важный плацдарм в тылу немецких войск, который должен стать опорным пунктом будущего наступления Красной армии. Но планы советского командования изменились, и теперь только от самих бойцов и командира зависит — сражаться дальше или возвращаться к своим…Роман завершает новый цикл «Хроника «Беркута» известного писателя Богдана Сушинского и является продолжением романа «До последнего солдата».
Весна 1942 года. Леса Подолии. Неуловимый Беркут и его бойцы по-прежнему наводят ужас на местных полицаев и доставляют массу неприятностей оккупационным властям. Их операции дерзки, стремительны и неожиданны. Руководство абвера требует скорейшего разгрома надоедливого отряда. Гауптштурмфюрер Штубер со своими «Рыцарями Черного леса» из диверсионного полка «Бранденбург» разрабатывает хитроумную операцию, чтобы окончательно разделаться с Беркутом…Роман входит в новый цикл «Беркут» известного писателя Богдана Сушинского и является продолжением романа «Живым приказано сражаться».
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.