Флорис. «Красавица из Луизианы» - [155]

Глаза голландца погасли и закрылись. На губах застыла улыбка.

— Все было сделано по правилам! Я победил и теперь могу купить его вдову! — заревел Пилон Шери.

Ни один из пиратов не посмел возразить. Растерянная, ничего не соображающая Батистина почувствовала, что ее отрывают от холодеющего тела Фоккера. Все произошло слишком быстро, и она не могла еще понять, каким образом этот гнусный негодяй и предатель сумел так легко убить слишком доверчивого гиганта.

— Наказана… Я наказана… Это Божья кара! — бредила вслух Батистина, с раскаянием вспоминая про беднягу Легалика, которого она так непростительно быстро забыла в объятиях Фоккера. — Не иначе как я проклята! Проклята… Я просто чудовище! — стонала девушка.

Батистину окутывала какая-то плотная тяжелая пелена, сквозь которую до нее еле доносились голоса подруг, обращавшихся к ней со словами утешения.

— Вот сто тысяч пиастров золотом! Монета в монету! Без обмана! — рявкнул Пилон Шери и грубо, по-хозяйски притянул к себе Батистину, а один из его приспешников грохнул на стол мешок, в котором позвякивали монеты.

Пираты из команды Фоккера подошли поближе, чтобы пересчитать деньги. С этой минуты Батистина окончательно утратила способность что-либо понимать и двигалась почти машинально. Она погрузилась в мрачное оцепенение, мысли у нее то и дело путались. Она была ко всему безучастна и позволяла делать с собой все, что угодно.

— Кто бы ты ни была, я беру тебя в жены! Я не спрашиваю тебя о твоем прошлом, оно меня не интересует! Отвечай только за будущее. Если ты мне будешь неверна, мой мушкет не даст осечки и поразит тебя прямо в сердце! — проскрипел у нее над ухом Пилон Шери. Пират красноречиво похлопал ладонью по прикладу мушкета и крепко обвил талию Батистины левой рукой, продолжая в правой сжимать мушкет.

Батистина смутно осознавала, что она второй раз за вечер вышла замуж.

Начались торги. До Батистины доносились возбужденные голоса, выкрикивавшие фантастические суммы. Вино лилось рекой. Девушка растерянно оглянулась в поисках того, кто смог бы ей помочь, но с тоской поняла, что помощи ждать неоткуда, даже Жорж-Альбер куда-то исчез, предоставив ей право выпутываться из жуткого положения самой. Пилон Шери надрывал глотку: он то орал похабные песни, то ревел непристойности. Он сидел совсем рядом, от него отвратительно воняло перегаром и еще какой-то гадостью. Девушка подумала, что предпочтет скорее умереть от удара кинжала, чем отдаться во власть липких рук этого мерзавца. Как только он поворачивал к Батистине свою омерзительную рожу, ее начинало тошнить.

Праздник превратился в настоящую попойку, а затем и в оргию. Мертвецки пьяные «мужья» тащили своих новообретенных «жен» в заросли, как только заканчивали произносить последнее слово так называемой клятвы в супружеской верности. Некоторые даже не стеснялись проделывать свое дело прямо у костров, на глазах у восхищенных приятелей, приходивших в дикий восторг от подобного зрелища. А некоторые, будучи настоящими деловыми людьми, предоставляли своих «жен» за плату тем, у кого денег было недостаточно, чтобы вступить в торги и купить себе девицу в личное пользование.

Девицы с задранными выше головы юбками сначала с охотой предались всеобщему веселью. Они изголодались по мужчинам, но всему есть предел, и когда за некоторых из них принялся третий, а то и четвертый пират, девицы взвыли и стали сопротивляться. Дядюшку насиловал уже пятый молодец, и она глухо мычала, как корова. Золотая Ляжка, не любившая оказывать мужчинам услуги даром, беспрестанно сыпала самыми отборными ругательствами. Иностранка молча, с невозмутимым лицом, позволяла проделывать с собой все, что угодно, будто это ее вовсе не касалось. Макрель и Дитя, с исцарапанными, изодранными в кровь грудями и ляжками, орали что было мочи, и никто бы не мог сказать, от боли они вопили или от удовольствия. Возбужденные, распаленные донельзя пираты корчились от смеха и жадно тянули вино из бутылок в ожидании своей очереди.

— Ну, пришел и мой час, вдова Фоккера! Я довольно дорого заплатил за тебя! — взревел Пилон Шери, грубо подталкивая Батистину к своей хижине.

— На помощь! Спасите! Помогите! Я не хочу! — закричала девушка, пришедшая в ужас при мысли о том, что ее ожидает.

Железный кулак пирата обрушился ей на голову, а затем Пилон Шери надавал Батистине таких пощечин, что у нее от боли и обиды выступили слезы на глазах Пират поволок девушку за собой.

«Он, наверное, сломал мне нос!» — подумала было Батистина. Словно в подтверждение этой мысли, из носа у нее закапала кровь.

Пират решил, что девушка стала покладистой, и потащил ее за волосы в хижину под одобрительные возгласы едва державшихся на ногах матросов.

— Ха-ха-ха! Уж я-то тебя усмирю! Я умею укрощать строптивиц! И не такие попадались! Я научу тебя послушанию! — злобно ворчал Пилон Шери, закрывая за собой дверь хижины.

Батистина попробовала вырваться из объятий бандита, но лоснящееся от пота лицо неумолимо приближалось. Пират с остервенением впился зубами ей в руку. Движимая каким-то неведомым инстинктом, Батистина ударила его коленом прямо в низ живота. Пилон Шери тотчас же согнулся пополам от боли.