Флорентийский волшебник - [24]

Вдруг он очутился среди знакомых скал, и перед ним широко разинула пасть знакомая пещера – гнездовье летучих мышей. У него снова, как когда-то, появилось непреодолимое желание протиснуться в пещеру, окунуться в ее кромешную темноту, ему захотелось проникнуть туда, куда еще не ступала нога человека. Правда, прежнего любопытства, смешанного со страхом, больше не было.

Зато ему удалось забыть на время про деда Антонио, не думать о смерти, о том, что всему приходит конец. Ужас от неминуемого грядущего перестал сжимать горло, когда он вошел в пещеру.

Теперь он решил продвинуться дальше того места, которого достиг два года назад, но, пройдя в глубь пещеры несколько шагов, наткнулся на камень, упал и поранил колено.

Разозлившись, Леонардо пырнул кинжалом торчавший из Земли камень. Он был небольшой, но держался крепко, и Леонардо бросился к нему, чтобы с помощью кинжала вырвать его, но сломал кинжал. Зато в руках остался кусок камня. Леонардо не жалел сейчас кинжала – он торжествовал победу. Покидая пещеру, он захватил с собой в качестве трофея отколотый от камня кусок.

Как порода камень этот ничего особенного собой не представлял. Кусок его с двумя остриями и квадратным основанием напоминал выдернутый зуб.

Но сбоку виднелась, словно высеченная сталью, волюта. Или это выжжено? У Леонардо промелькнула же мысль, что, может быть, это улитка пробороздила его…

Тут ни дядя Франческо, ни даже мессер Бенедетто во Флоренции не могли дать никаких объяснений. Но последний посоветовал Леонардо обратиться к доктору, мессеру Паоло дель Поццо Тосканелли, который был не только медиком и философом, но слыл несравненным исследователем природы.

Тосканелли не отличался общительностью и встретил посетителя настороженно, однако взгляд его вспыхнул, как только Леонардо, после краткого объяснения, протянул ему камень.

Язык Тосканелли тут же развязался, и он стал рассказывать своему новому знакомому о поглощенных морскими волнами мирах, о море, некогда затопившем тосканскую землю.

После рассказов, уводивших Леонардо в безграничные дали, он поместил камень в шкаф, где хранил свою коллекцию пород. Но, услыхав толковые вопросы гостя, вместо того, чтобы закрыть шкаф, стал выбирать оттуда камни различных цветов, веса и происхождения и класть их по очереди ему на ладонь.

Всего, что узнал от ученого Леонардо, ему было мало и он обрадовался, когда Тосканелли предложил ему зайти и в другой раз. Леонардо неоднократно пользовался затем его приглашением.

Как-то Тосканелли разостлал на огромном столе карту мира, вычерченную им самим от руки. Постукивая по столу кулаком, доктор говорил: если бы смельчаки отправились в плавание по испанскому океану, то, держа курс все время на запад, достигли бы Индии.

Увлеченный рассказом доктора о чужих землях, неведомых племенах, устрашающих обычаях, Леонардо засыпал Тосканелли вопросами, жадно впитывая каждое его слово.

– А когда вы были там? – спросил Леонардо.

Тосканелли нервно ерошил свои седеющие, но непокорно падающие на лоб кудри.

– Я еще никогда не покидал Флоренции.

– Выходит, все это только сказки?

– Сказки? Эх, дитя ты, дитя! Это – правда. Чистая правда. Пускай я пи разу в жизни не бывал за стенами Флоренции, но разве ты не знаешь, что Флоренция – центр мира? Что сюда прибывают люди с разных концов света? А раз уж они тут, то рано или поздно меня разыщут, ибо ни у кого больше нет такой точной карты, по которой каждое мыслящее существо сможет ориентироваться, как в своей квартире. Вот приходят и рассказывают. Не один путешественник побывал у меня. Были персы и индусы, турки и англичане. Говорил я с моряком-португальцем и купцом из Московии. Порой приходилось изъясняться только знаками. Один посетитель – бродячий арабский ученый – целую неделю пробыл у меня, и, должен сказать, мы отлично друг друга разумели. Посмотри: это платок того аравитянина, а вон там – китайский ларчик, а это горшок, в котором цветет роза, – венгерский, да, да, хочешь верь, хочешь нет.

Морское дно и венгерский цветочный горшок, африканский ветер и окаменевшая много тысячелетий назад рыба витали в речи доктора, откладываясь в голове Леонардо сначала сумбурно, потом приобретая все более стройную систему. Много чего узнал Леонардо в стенах маленького флорентийского домика о мире, о давно минувших временах, о силе природы – и все это так, между прочим, за разглядыванием кусочков камней или скелетов животных.

Иногда Леонардо уходил глубоко взволнованный, но неизменно с ощущением, что он еще ближе подобрался к тому, главному, называемому мессером Паоло смыслом жизни. Когда же Леонардо, не довольствуясь услышанным, хотел сразу вникнуть в «смысл жизни» доктор говорил:

– Смысл жизни – это все! – И, закрыв глаза, он простирал руки.

На этот раз Леонардо пришел в дом доктора потрясенный, полный возмущения. Служанка пропустила его в кабинет. Здесь он застал Тосканелли, склонившегося над раскрытой книгой. Явившийся в день праздника молодой человек, боясь, что он потревожил, оторвал ученого от важных дел, робко приветствовал его.

Тосканелли поднял голову от книги.

– Что это, Нардо, разве ты не пошел на гуляние?