Флирт с маньяком - [46]

— Катя, Катенька… — его голос сорвался, а сильные руки молниеносно подхватили меня с пола, подняв в воздух так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Пожалуйста, останови меня.

Я смотрела на Валентина, понимая, что сделать это не смогу. Он держал меня за талию, по-прежнему не желая опускать. Я медленно подняла руки и осторожно положила их на шею того, в кого незаметно для самой себя успела влюбиться. С его губ слетел звук, напоминающий сдавленный стон. В мгновение ока я оказалась прижатой к его твердой груди. Мои пальцы, скользя по шее мужчины вверх, зарылись в его белокурых мягких волосах. Он нежно гладил меня по спине, с каждой секундой опускаясь все ниже и ниже. Когда Валентин сжал мои бедра, я сама прильнула к его рту, мечтая вновь ощутить вкус его чувственных губ. Мы целовались, как шальные, боясь упустить хоть что-то из водоворота ярких головокружительных эмоций, в которые стремительно погружались. Получив мое, не высказанное словами согласие, Быстров уже не мог остановиться. Его усталость исчезла без следа, уступив место всепоглощающей жаркой страсти, стремящейся сжечь нас в огне неукротимого желания. Он хотел меня так же сильно, как я хотела его. Но, ко всему в придачу, я еще его и любила…

Настырный телефонный звонок, как непрошеный гость, ворвался в созданный нашими чувствами мир, разбивая вдребезги его хрупкую конструкцию. Я отшатнулась, с трудом переводя сбившееся дыхание. Он тяжело повалился на кровать, прикрыв руками лицо. Мои ноги сами двинулись на призывный звук отчаянно вопящего аппарата.

— Алле, — запыхавшимся голосом проговорила я, беря трубку. — Кто это?

— Катерина, это я, — самодовольный тон «Мистера галстука» резанул по ушам, точно лезвие бритвы. Я даже испытала нечто похожее на боль. — Ты просила звонить, вот я и решил выполнить твою просьбу. Тем более, у меня есть идея.

— Слушаю, — вяло пробормотали мои опухшие от жарких поцелуев губы.

Я поправляла находящуюся в жутком состоянии одежду, искренне жалея, что не отключила вовремя телефон.

— Я много думал над произошедшим с тобой инцидентом, — он многозначительно замолчал.

— Ну, и?

— Я порылся в нужных книгах и решил, что необходимо составить психологический портрет насильника, тогда вычислить его будет гораздо проще. Но ты должна для этого подробно мне все.

— Иди ты в баню! — рявкнула я, намериваясь бросить трубку, но громкое «Стоп! Я еще не все разъяснил!» остановило мой порыв.

Смягчившись, я позволила Егорову навешать на мои уши море всякой психологической лапши, приправленной доброй порцией мистицизма и прочей, абсолютно непонятной мне научной чепухи. Когда я была загружена заумными речами собеседника до такой степени, что даже в траектории пути усатого рыжего таракана, нагло проползающему по дверному косяку, видела скрытый смысл, продиктованный неизвестно чьим завуалированным «ЭГО», Андрей, наконец, устало произнес:

— Ну, так ты мне поможешь с описанием маньяка?

— Нет, — тупо глядя на наглое насекомое, сказала я.

— Как хочешь. Придется заняться этим делом в одиночку. Я понимаю, что твои чувства перекрыты, в связи с полученной подсознательной сексуальной травмой, которую тебе нанес преступник, поэтому твое внутреннее «Я» запрещает тебе разглашать информацию, помимо воли. Я не виню тебя за это, Катя, — великодушно закончил парень.

Я нервно хихикнула, уверенная в том, что если немедленно не прекращу эту идиотскую беседу, то мое одуревшее от его слов сознание, выскажет ему все, что о нем на данный момент думает.

— Пока, — сказала я и опустила трубку на рычаг, — вот не было печали, теперь еще этот умник со своей ненормальной помощью прилип…

Когда я вошла в комнату, Валентин уже спал. И не мудрено, ведь «Мистер галстук» излагал свои мысли минимум полчаса, если не больше. Подойдя к любимому, я осторожно прикрыла его тело краем одеяла, любуясь спокойным выражением красивого лица. Постояв немного рядом, я решила-таки отправиться к учебникам. Завтра в десять утра мне предстояло сдавать экзамен.

Быстров проснулся около четырех часов вечера. За это время мне еще три раза звонил Егоров, продолжая упорно добиваться подробного описания насильника, но кроме тупого «Отстань!», которое я повторяла при каждом разговоре по несколько раз, новоиспеченный детектив ничего не услышал.

— Мне надо переодеться перед концертом, — застыв в дверном проеме, проговорил Валентин. — Я схожу к себе, а в семь вернусь. Будь, пожалуйста, дома.

— Хорошо, — я оторвалась от разложенных по столу лекций и подошла к нему. — Может, хочешь поесть?

— На своей территории перекушу, — он кисло улыбнулся, сосредоточенно изучая меня.

— Как знаешь, — отозвалась я тихо. — Ты хоть выспался?

— Да, спасибо. И… — парень замялся. — Прости, что я не смог сдержаться тогда. Я сожалею.

— Ничего, — мой голос прозвучал сухо. — Забудем об этом. Мы с тобой просто друзья.

— Как пожелаешь, — Валя вежливо улыбнулся, но глаза его стали холодными, как, впрочем, и мое уязвленное сердце.

Я чуть не объяснилась в любви этому человеку, а он, видите ли, сожалеет… Больше мы не общались. Быстров молча оделся в прихожей и, наказав псу меня сторожить, ушел, захлопнув за собой дверь. Я даже не вышла проводить его, усердно создавая видимость тщательного изучения лекций, строки которых расплывались перед глазами, так как те наполнились предательскими слезами, но он этого не видел.