Флинн - [30]

— Не меньше одиннадцати, — согласился Флинн.

— Вы умеет подбодрить человека.

— Я включу этот монолог в маленькую книгу проповедей. Называется она «Да, мир огромен, и везде живут люди».

— Пришлите мне экземпляр, — попросила Сасси.

— Позволю себе вручить его вам лично. — Флинн заказал чай. — Как я понимаю, ваш приемный сын вам не звонил. Чарлз-младший. Чики, так вы его называли?

— Нет, не звонил. Может, он не знает, что его отец погиб?

— Об этом знает весь мир.

— Наверное, скорбит в своей норе, как я — в моей. Надо ему позвонить.

— А представляется, что ему следовало позвонить вам.

— Если в семье смерть, не время выяснять отношения, — ответила Сасси. — Выпендриваться.

— Тогда почему вы ему не позвонили?

— Я… не знаю. Просто не хотела впутываться в дела Чики.

— В смысле?

— Смерть Чарли для меня огромная потеря. И я не хочу усугублять свои переживания общением с Чики. Я — эгоистка?

— Не знаю. А чем вам не угодил Чики?

— У него свои закидоны. Он — игрок. Азартный игрок. Иногда его как лихорадка охватывает. И ничто не может его остановить. Чего мы только не делали. Женился он молодым. Естественно, она от него ушла. Слава богу, детей не было. У Чики деньги не задерживаются. Не только деньги. Он продал тостер. Продал кровать.

— Он — фармацевт?

— Да. И практически постоянно работает. Уж не знаю, как ему это удается. Когда у него случается приступ игровой лихорадки, он становится сам не свой. Начисто забывает о том, что есть здравый смысл. Я считаю, что в таком состоянии он просто опасен. Кто знает, кому и что он может выписать. Он же настаивает, что именно в эти моменты ум у него, как никогда, ясный. Действительно, пока он никого не убил… насколько нам известно.

— Вы и судья, естественно, водили его к психоаналитику.

— К десяткам. Безрезультатно. Он сопротивляется изо всех сил. Я думаю, прежде всего он негативно воспринимает меня, моя сфера — психология преступников. Поэтому отношение ко мне он переносит на всех психоаналитиков, к которым мы его посылали. Каждый раз, когда Чики залезал в долги, а Чарли оплачивал их, ему ставилось одно условие: он идет к психоаналитику и лечится. Ничего из этого не получалось.

— И какие у него бывали долги?

— Три тысячи долларов. Год тому назад — семь тысяч. Шесть месяцев тому назад — двенадцать тысяч. Как видите, с кредитом у него все в порядке.

— А в последние шесть месяцев он денег не просил?

— Насколько мне известно, нет, — ответила Сасси.

— Вам известно другое, — мягко укорил ее Флинн. — Вы знаете, что в воскресенье Чики увел отца в лес, чтобы вновь попросить у него денег.

— Я ничего такого не знаю.

— Вы не знаете, но догадываетесь.

— Пожалуй, догадываюсь.

— Вы сказали, что судья вернулся с прогулки подавленным.

— Да. Но не сказал мне, в чем причина.

— Обычно он говорит вам о долгах Чики?

— Рано или поздно.

— Но на этот раз ничего не сказал.

— Следующим вечером он улетал в Англию. Наверное, не хотел огорчать меня перед отлетом.

— Вы говорите, больших денег у судьи не было?

— Нет. Не было. Наши доходы, правда, превышали расходы, поэтому какие-то деньги лежали у нас на банковском счету. Мы клали их на депозит, потому что знали, что рано или поздно они понадобятся Чики. В последний раз, когда речь зашла о двенадцати тысячах долларов, Чарли пришлось брать в банке ссуду.

— Он расплатился с банком?

— Да. Я в этом уверена. Но не знаю, сколько у него сейчас денег на счету. — Сасси отодвинула пустую чашку. — Бедный Чики. Не повезло ему. Такой важный, умный, красивый отец. Ну ни в чем он не мог с ним соперничать. И все-таки я думаю, что в глубине души Чики любил отца. Обожал его. Отец был для него богом. И я не знаю, кого Чики больше наказывал своей страстью к игре, себя или отца. Наверное, обоих. То ли он пытался доказать, что его отец — не бог, то ли наоборот. Представить себе не могу, что он сейчас делает.

— Сасси. — Флинн помолчал. — Вы должны смотреть правде в глаза. Вполне возможно, что перед тем, как сесть в самолет, улетающий в Англию, ваш муж знал, что ему нужны деньги, много денег.

— Я это понимаю, Френк. — В ее глазах застыла боль. — Я не говорю вам ничего такого, о чем я сама уже не подумала. Но концы с концами не сходятся.

— Что не сходится?

— Утром я получила письмо. Вы помните, то ли Гроувер, то ли вы сами сказали, что в утренней почте я получу страховой полис на полмиллиона долларов.

— Да, — кивнул Флинн. — Я и сказал.

— Так вот, полиса я не получила. В страховой компании работают умные люди. Я получила письмо, в котором указано, что сумма страхования жизни при воздушном перелете не может превышать ста двадцати пяти тысяч долларов. Вроде бы на автомате все так и написано, большими буквами. Но мы резвились, как дети. Люди указывали на нас пальцами. Если б мы думали о том, чтобы застраховаться, а не устроили из этого игру, мы, конечно, заметили бы это предупреждение, не так ли?

— Не знаю, — ответил Флинн. — Откровенно говоря, мне с трудом верится, что кто-то сводит счеты с жизнью и при этом убивает еще сто семнадцать человек за сто двадцать пять тысяч долларов, даже за пятьсот тысяч. С предупреждением или без оного.

— Тем не менее в письме указано, что эти сто двадцать пять тысяч мне выплатят лишь после завершения расследования.