Fleurs d'orange - [18]

— Это ты так «спасибо» говоришь? — Прошипела я.

— «Спасибо»? За что? За то, что спас твою шкурку? Или за поцелуй? Так знаешь ли, деточка, у меня были поцелуи и получше, и тебе стоит…

Он не успел дать мне свой, бесспорно, ценный совет, как я залепила ему звонкую пощечину. Лицо парня, на миг потерявшее устойчивое положение из-за близкого контакта с моей ладонью, медленно и верно возвращало позиции. Его глаза пристально взглянули на меня, и если бы взглядом можно было говорить, поверьте, мои нежные ушки свернулись бы в трубочку от количества нелестных эпитетов в мой адрес.

— Это был очень глупый поступок. — Прорычал парень, поставив руку над моей головой и наклоняясь все ближе к моему лицу.

— Тогда следующий мой поступок — вообще граничит с идиотизмом. — Выдала я, прежде чем со всей возможной силой ударить парня в пах. Секундное замешательство незнакомца от боли, и я уже выскользнула из под его руки и припустила в сторону Академии.

Невероятно, но факт, до Академии мне все же удалось добраться без происшествий и даже без боевых ранений. Когда я, растрепанная, раскрасневшаяся, с гулко бьющимся сердцем, вернулась на территорию нашего замка для благородных леди, весьма неблагородным путем (Через стену, конечно же, точнее, перемахнув через нее.), было уже почти утро. Избегая всех постов нянечек (Они думаю, что мы за декаду обучения не просекли все их точки отлова беглянок.) я добралась до общей комнаты. Не испытывая больше судьбу, сразу залезла под одеяло, даже не снимая платья. И лишь после этого позволила себе вспомнить того злобного парня. Точнее, проклясть его на сон грядущий. Это же надо быть таким упырем, чтобы поцеловать незнакомую девушку, да еще и наговорить… Арр… Я дотронулась до губ. Говорят, что первый поцелуй навсегда впечатается в твоей памяти, и именно с ним ты будешь сравнивать все последующие. Если это так, то у меня серьезные проблемы. Потому что взглянем правде в глаза, как бы я не злилась, воспоминания о губах этого парня отзывалось не то что полетом бабочек в моем животе, а множеством разноплановых насекомых, вальсирующих внутри меня. Это был взрыв внутри меня. А я даже не знаю, кто его украл…

Тут мои глаза резко распахнулись: Дракон! Люди с оружием искали Дракона! И мне знакомо это прозвище. Так называли самого опасного из Отступников, их лидера, собирающего за собой таких же, как он. Говорят, что сражаться с ним — все равно, что вести бой с десятью королевскими андабатами разом. Этот отступник — легенда. Все местные мальчишки в нашем городке только и делают, что разыгрывают стычки между таинственным Драконом и Защитниками. И что еще более страшно, дети все чаще хотят играть за Дракона, поражаясь его мужеству, воспетому в множестве местных историй. Поверьте, раз уж подобные слова дошли и до женской академии, значит этот парень действительно был опасен… И главное: никто не видел его лицо. За этим отступники и носят банданы и широкие капюшоны. Никто, кроме меня. О. Мой. Бог.

Я снова зажмурила глаза, будто надеясь, что это поможет выселить образ парня из моей головы. Никогда не жаждала так сильно провалиться в сон, как сейчас. Моей лицо пылало, голова тяжелела, дыхание сбилось. И даже когда я, наконец, окунулась в мир грез, мое возбужденное подсознание сделало еще большую подлость и, зацепившись за новый образ, выдало мне порцию сновидений, посвященных незнакомцу. В моем сне у него были крылья, как у настоящего мифологического существа, но крылья эти были искалечены, покрыты шрамами, такими же идеально ровными, как старый белесый порез на его лице. А еще мне снились его глаза: карие и яркие, они что-то напоминали. Сильно напоминали. И глаза эти не давали мне покоя. Мой сон был таким беспокойным, а ночь такой эмоциональной, что к утреннему колоколу я была уже в горячке. И каждый раз, впадая в лихорадочный бред, я видела перед собой лишь одно — карие глаза.

Глава 3. По номерам

Глава 3. По номерам.

Моя болезнь стала для меня и проклятием и спасением. Она явно спасла меня от наказания за выходку в больнице, а также от таких проблем, как суета перед балом. Но и хорошего в том, что я испытывала, было мало. Почти неделю я спала как кошка, почти сутки напролет, путая ночь и день. Я то впадала в небытие, то выныривала из него и выхватывала крупицы информации из реального мира, прежде чем снова погрузиться в странные тревожные грезы. Да и лица, что я видела, когда приходила в себя, были ли они реальны? Я видела Стеллу и Джул, видела Рича, видела и доктора, пару раз слышала мисс Маклаффин, а однажды я определенно видела лицо того парня, брюнета в черной бандане. И уж этого точно не могло быть. Такого человека бы не пустились на территорию «Женской Академим мадам Деверё» даже под страхом смерти всех представителей учебного персонала. Тяжелые и туманные сновидения запомнились мне калейдоскопом событий и ярких вспышек: карты, рыбки, Кацу, Дракон, поп-корн, огни, рисунки на коже бармена, оружие… Мама и папа… Как давно мне не снились родители… В один из самых тяжелых моментов, когда болезнь достигла своего апогея и смешала сон с явью, смазав между ними границы, я почувствовала руку отца, гладившую мой горячий и влажный лоб. Его сильные и грубые руки с удивительной для них нежностью убирали мокрые волосы. А потом мой добрый отец превратился в Дракона. Странно, но когда я была уверена, что вижу его перед собой, я совершенно не боялась. Наоборот, по телу разлилось родное тепло, будто взгляд его темных глаз говорил, что я в безопасности… Что я дома…