Флетч & Co - [925]

— Сукин сын!

— Именно так мы и подумали! Но ему досталось куда больше, чем Тэнди, мы растоптали его, как змею. Он даже не сможет переползти границу. И в больнице пробудет гораздо дольше, чем Тэнди. А потом и в тюрьме, после того как твой отец узнает об этом. Мы сказали копам, где его найти. Но не сказали, где спрятали восемнадцатиколесник. Так что мы сможем сделать с двадцатью восемью тысячами приборных щитков, Скайлар?

— Дуфус, когда стемнеет, подгони восемнадцатиколесник к терминалу. И оставь там. Обязательно сотри все отпечатки пальцев, как в кабине, так и снаружи. Тщательно сотри. И не оставляй в кабине ни окурков, ни пачек из-под сигарет, ни пивных банок.

— Понял тебя.

— И скажи Тэнди, что я вернусь домой еще на этой неделе.

— Правда?

— Правда.

— Совсем?

— Да.

— Эй, Скайлар! — Дуфус рассмеялся. — Видать, в Янкиленде тебя встретили ничуть не лучше, чем меня!

Глава 21

Оглторпы, мистер и миссис Эдуард Нэнс, как их нынче должно было называть, но не называли, особенно в Пэкстоне, обсудили ситуацию и решили, что лучше всего придерживаться заведенного порядка.

В шесть часов Эдуард Нэнс распахнул стеклянные двери гостиной, и Джилли выкатилась в инвалидном кресле на террасу.

Потом он наполнил стаканы, взял со стола тарелку с крекерами и сыром и вынес их на террасу.

Сначала обслужил жену.

Затем сел в свое кресло у столика со стеклянным верхом, тарелку с закуской поставил на него.

Делать они все равно ничего не могли.

— Коронер еще не отдал им тело Луиз.

Несмотря на праздник, Эдуард сумел переговорить с владельцем местного похоронного бюро. Он привез платье, которое Джилли выбрала из висевших в шкафу, подобрал ребенку гроб. Разумеется, хоронить Луиз решили с закрытой крышкой. На местном кладбище у Оглторпов был свой участок. Эдуард договорился о том, что там выроют могилу.

А вот время мемориальной службы они назначить не могли: полиция еще не дала согласия на похороны.

— Есть новости о дочке Уитфилдов? — спросил Эдуард. — Она до сих пор не нашлась?

— Насколько я знаю, нет. Меня не удивляет, что Джинни где-то спряталась после убийства Луиз. Может, она что-то видела, что-то знает. Может, она думает, что тот, кто убил Луиз, хочет убить и ее. Может, они вместе что-то видели на последней вечеринке или где-то еще.

— Досужие рассуждения тут не помогут. — Эдуард пригубил джин с тоником. — Полагаю, завтра этим займется пресса.

— Похоже на то. — Джилли смотрела на реку. Красными, опухшими от слез глазами. Она всю жизнь видела перед собой этот участок реки. Сегодня она его не узнавала.

— В одном нам, конечно, повезло, — продолжил Эдуард, — если можно так говорить. Если б не праздник и не лейтенант Хеллман Форрест, репортеры набросились бы на нас сразу. А так нам дали время хоть немного сжиться с тем, что произошло.

— Я с этим никогда не сживусь, — ответила Джилли.

— Ты хочешь, чтобы кто-то говорил от нашего имени? — спросил Эдуард. — Или поручишь это мне?

— А ты сможешь?

— Могу попробовать. Но ты поступай так, как считаешь нужным. Все-таки поженились мы не так уж и давно. Но я знаю, как говорить с прессой, баскетбольному тренеру нужно это уметь.

Эдуард повернулся к столику, чтобы поставить на него стакан: он хотел взять кусочек сыра.

Но не обнаружил на привычном месте подставки. Наклонился над столом, чтобы пододвинуть к себе подставку.

Под ней обнаружился сложенный лист бумаги.

Придвинув подставку и поставив на нее стакан, Эдуард взял сложенный лист.

Джилли что-то говорила, когда Эдуард развернул его. И прочитал написанное.

«Дорогой мистер Эдуард Нэнс!

Спешу сообщить Вам, что дневник Луиз у меня. Вы не подозревали, что Луиз вела дневник? Печально. Только я знала, где она его хранила.

В дневнике Луиз подробно описала каждый случай, когда Вы сексуально домогались ее, включая и те, когда Вы совокуплялись с ней, днем и ночью, за все те месяцы, что прошли с Вашей женитьбы на миссис Оглторп.

Из-за того, что миссис Оглторп — инвалид, Луиз оказалась в невероятно сложном положении. Она не хотела, да и не знала, как сказать матери о том, что Вы проделывали с ней. До, лгое время ей не оставалось ничего другого, как сжимать зубы и терпеть. Сжимать зубы и терпеть. Луиз также отметила в дневнике, с какой заботой Вы относитесь к миссис Оглторп (за исключением того, что трахали ее тринадцатилетнюю дочь).

Привела она и Ваши слова. Вы же постоянно твердили Луиз, что «просто играете с ней», или «учите ее тому, что она должна знать о сексе», или «что это очень приятно и она должна разрешить вам показать, как это делается», или «что вы ее любите так же, как и мама», и что все это должно остаться «милым маленьким секретом» между Вами и Луиз.

Луиза просила Вас остановиться, если Вы ее любите, пообещать никогда больше этого не делать, но Вы отвечали: «Перестань. Мы же забавляемся. Разве тебе не нравится забавляться, Луиз?»

Вы узнаете Ваши собственные слова?

Нет. Ей Ваши забавы не нравились.

А теперь позвольте сказать Вам, мистер… Луиз не видела в этом ничего «милого». Вы долгие месяцы держали ее в западне. Из-за Вас она страдала и мучилась.

Так вот, я жду неподалеку, пока сюда не придет одна из женщин-полицейских. Думаю, произойдет это завтра, и я смогу показать ей дневник Луиз, передать его полиции как вещественную улику.