Флэшмен в Большой игре - [39]

— Госпожа, вы не должны были заставлять меня говорить это. Приезжайте в Лондон сами, лично повторите эти слова лорду Палмерстону — и я клянусь, что он отдаст вам не только Джханси, но и Бомбей и даже Хакни Уик.[75] — Я действительно так думал, в Лондоне она стала бы сенсацией и всех бы там приручила. — Лично повстречайтесь с королевой — почему нет?

Она на секунду задумалась и вполголоса пробормотала:

— Королева… Боже, храни королеву — что же за странные люди, эти британцы.

— За британцев не беспокойтесь, — улыбнулся я, — конечно, они будут распевать «Боже, храни королеву», но думать будут о королеве Джханси.

— Вот тут вы нарушаете присягу, полковник, — проронила принцесса и легкая улыбка вновь появилась в уголках ее глаз; она повернула лошадь и поехала шагом, а я последовал за ней.

Вы, наверное, подумали сейчас: «Да что случилось со стариной Флэшем? Неужели он размяк от этой юбки?» Знаете, наверное, дело в том, что я слегка увлекался каждой из моих девчонок — Лолой и Касси, Валей и дочерью Ко Дали, сводницей Сьюзи и Разгоняющей Облака, да и всеми остальными. Конечно же, меня привлекала в первую очередь плоть, но в то же время я испытывал подлинное чувство по отношению к ним — и тогда, и сейчас. С этим ничего не поделаешь — предаваться похоти — дело чертовски романтическое, и мне кажется, что Галахад совершил больше подвигов в постели, чем даже сам Ланселот.[76] Это так, к слову, но все же стоит запомнить, если вы хотите понять наши отношения с Лакшмибай — я специально так много говорю о ней, потому что она была такой загадочной и противоречивой женщиной, что я не могу даже надеяться объяснить ее поступки (впрочем, этого не могут и историки) — так что вам остается только судить о ней по тому, что я написал — и тому, что за этим последовало.

Поскольку на следующее утро после нашего разговора у павильона — к тому времени прошло ровно две недели после моего прибытия в Джханси — произошли серьезные события. По крайней мере, в отношении меня.

Я почувствовал это, сразу после того как прибыл в приемный зал; принцесса была весьма приветливой и даже оживленной. Она рассказывала мне об охоте, которую для нее устроили, но ее вакиль и премьер-министр избегали взгляда своей госпожи, а ее ножки в нетерпении притоптывали под золотистым подолом сари. «Ага! — подумал я. — Что-то вертится на языке у этой плутовки». Похоже, она не была расположена к делам и пару раз я заметил, как она, даже смеясь, настороженно поглядывала на меня. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я бы сказал, что это нервное. Наконец рани прервала разговор, сказав, что на сегодня хватит, и мы стали смотреть на ее гвардейцев, которые фехтовали во дворе.

Даже сейчас, когда мы смотрели на пуштунов, которые размахивали своими саблями, — эти парни выглядели чертовски грозно, скажу я вам — ее пальчики продолжали нетерпеливо постукивать по балюстраде, но через несколько минут она взяла себя в руки, начала говорить о приемах владения клинком и отражения ударов и наконец, искоса взглянув на меня, спросила:

— Вы фехтуете так же хорошо, как ездите верхом, полковник?

Я ответил, что достаточно хорошо, и принцесса, одарив меня ленивой улыбкой, предложила:

— Тогда мы устроим поединок.

После чего приказала слугам проводить меня в зал для приемов и принести туда же две рапиры, а сама вышла, чтобы переодеться в куртку и бриджи для верховой езды. Ну, конечно же, Скин говорил, что она росла вместе с мальчишками и училась владеть оружием у лучших мастеров, однако все это было чертовски странным. Затем принцесса вернулась, велела своим слугам выйти, повязала свои волосы широкой лентой и весьма деловым тоном скомандовала мне: «Защищайтесь!»

«Дома мне не поверят», — подумал я, однако последовал ее приказу, впрочем, достаточно снисходительно и… на первой же минуте она трижды коснулась меня клинком. Я сосредоточился, напряг все свои силы и на следующей минуте она уколола меня лишь один раз, рассмеялась и предложила попробовать еще.

Клянусь Богом, это меня взбесило: теперь мне было наплевать, что мой противник королевских кровей, — и я принялся за работу. Я сильный фехтовальщик, хотя и не сторонник классической школы — так что навалился на нее изо всех сил. Ее мускулы были крепче, чем о том можно было судить по внешнему виду, к тому же она была быстра как кошка, так что мне пришлось потрудиться, чтобы заставить ее отступить, что она и сделала, задыхаясь от смеха, пока не уперлась спиной в стеклянную стену. Она сделала выпад, удерживая меня на расстоянии, но затем, когда мне показалось, что ее защита неожиданно ослабела, я прыгнул вперед, пытаясь провернуть старую кавалерийскую штучку, ударив своим эфесом по сильной части ее клинка[77] так, что рапира вылетела у нее из рук. На секунду мы сошлись грудь с грудью, мои глаза оказались всего в нескольких дюймах от ее смуглого лица и приоткрытого, смеющегося ротика — а ее огромные темные глаза были широко открыты и смотрели на меня с ожиданием. И тут мой клинок с лязгом упал на пол, а я заключил ее в объятия, впившись поцелуем в губы и ощущая сладость ее маленького язычка, а ее мягкое тело охватило меня, окутывая ароматом желания. Я почувствовал, как ее руки заскользили по моей спине к голове, наши лица замерли друг перед другом на долгое сладостное мгновение, а затем она прервала поцелуй, вздохнула, открыла глаза и спросила: