Флэшмен под каблуком - [18]
Отсюда я сделал вывод, что увиденный нами под окном субъект – не кто иной, как мистер Уильям Мейкпис Теккерей. Впрочем, этой встречей все мое знакомство с ним и ограничилось.
– Чудовищная идея, – продолжает мой сосед, – но если б казни проводились в церкви, у нас не было бы недостатка в прихожанах – может, собиралось бы даже больше, чем сейчас. Как думаете? Ага, пошло!
Загудел колокол, и толпа хором начала отсчитывать удары: «Один, два, три…» – пока не пробило восемь, после чего раздалось раскатистое «ура», заметавшееся между домами. Вдруг оно смолкло, и наступила тишина, прерываемая только пронзительным детским плачем.
– Колокол церкви Гроба Господня начинает звонить, – прошептал мой компаньон. – Да смилуется Господь над душою бедняги.
Когда гул толпы снова усилился, мы устремили взоры поверх бушующего человеческого моря к эшафоту и увидели констеблей, выходящих из тюрьмы через Ворота Должников. Окружив заключенного, они поднялись по ступеням на платформу. Приговоренный пребывал, казалось, в полусне. «Наркотик, – пояснил мой приятель, – ему сейчас на все плевать». Это точно, зато народ начал топать, орать и свистеть, заглушая слова священника. Тем временем палач наскоро соорудил петлю, накинул на голову обреченного капюшон и встал, готовый вытащить болт. Теперь не раздавалось ни звука, только чей-то пьяный голос изрек: «Будь здоров Джимми!» Раздались смех и крики, и все в ожидании уставились на фигуру в белом, застывшую под перекладиной.
– Не смотрите на него, – шепчет мой приятель. – Посмотрите на своих товарищей.
Я бросил взгляд в сторону соседнего окна: лица застыли, рты приоткрыты, кто-то улыбается, кто-то бледен от страха, некоторые физиономии выражают почти экстатическое удовольствие.
– Продолжайте наблюдать, – говорит сосед, и тут раздается стук, звук падения, мощный стон толпы, и по всем лицам у того окна разливается удовольствие: Спидикат злорадно улыбается, Бересфорд вздыхает и облизывает губы, по суровому лицу Споттсвуда пробегает тень мрачного удовлетворения, а его девка тем временем жмется к нему, стараясь спрятать лицо.
– Интересно, не правда ли? – спрашивает сухорукий; он взял шляпу, нахлобучил ее и дружески кивнул. – Весьма признателен вам, сэр.[38]
И был таков. На той стороне улицы под перекладиной крутилось тело, закутанное в белое. Констебль придерживал раскачивающуюся веревку. Прямо внизу окраины толпы стали рассеиваться, расходясь по тавернам. В углу комнаты рвало Конингэма.
Я спустился вниз и стал ждать, пока толпа поредеет, но большинство еще рассчитывало посмотреть на тело повешенного, поскольку из-за скопления людей впереди ничего не было видно. Я прикидывал, удастся ли мне добраться до кэба, как вдруг передо мной возник человек, и я сразу узнал красную рожу, круглые глаза и расшитый жилет мистера Дедалуса Тигга.
– Во-во, сэр, – говорит он. – Обратно мы свиделись! Слыхал, вы едете в Кентербери: славно, вы им покажете, как надо играть, ага! – Потом он кивает в сторону эшафота. – Видали вы худшее убожество, мистер Флэшмен? Глянуть не на чё, просто не на чё. Ни слова не сказал – ни единого звука, ни жалобы, не трепыхался даже, шоб мне лопнуть! Эт не то, чё называлось «повесить» в наши молодые годы! Прикиньте, – говорит Тигг, засунув большие пальцы за жилет, – не, тока представьте, шобы в наши дни этакий вот молодой жулик не сказал бы ни слова, не предпринял бы ничего! О, не, сэр! Када человеку выпадает такая возможность, он должен выказать себя с лучшей стороный, проявить стойкость, а не накачиваться до поросячива визгу. Где была его чессь, када он позволил вздернуть себя вот так, вместо того шоб, видя интерес всех собравшихся тут, присноровиться удовлетворить его?
Он улыбнулся мне, склонив на бок голову.
– Никакой твердости, мистер Флэшмен. Никакова духа. Вот вы бы, сэр, придись вам оказаться в его шкуре – от чего избавь мой бок – показали бы как нада. И я тоже, слышьте? Мы б дали людям то, за чем те пришли, как и подобает настоящим англичанам. Шо до игры, – продолжает Тигг, – то я надеюсь, шо вы к Кентербери подошли в лучшей форме. Я рассчитываю на вас, сэр, рассчитываю. Слышьте?
Нечто в его тоне пробудило во мне легкое беспокойство. До того я смотрел на него холодно, теперь взгляд мой сделался ледяным.
– Понятия не имею, о чем вы, приятель, – говорю. – И знать не хочу. Можете оставить при себе…
– Нет-нет-нет, дорогой мой юный сэр! – Тигг расплывается в еще более радушной улыбке. – Вы меня совсем не так поняли. Я хотел тока сказать, что заинтересован – очень сильно заинтересован – в успехе команды мистера Минна. Вот шо мне нужно в первую очередь – к вашему удовольствию и моей выгоде. – Он плутовски прищурил глаз. – Припоминаете, сэр, как выразил я вам свое восхищение вашей незабываемой игрой в «Лордс» в прошлом годе, отправив вам в знак своего восхищения небольшой подарочек…
– Я никогда не получал от вас этой вещи, – прерываю его я, быть может, слишком поспешно.
– Не получали, грите? Шоб мне треснуть, удивляете вы меня, сэр – ей-бо. Я особливо озаботился, шоб направить их вам – а вы не получали? Ну и ну, – и черные глазки словно окаменели. – Неужто этот подлец Винсент прикарманил их, вместо того шоб отправить вам? Человеческая испорченность, мистер Флэшмен, нет ей конца. Но не стоит переживать, сэр, – мошенник весело рассмеялся, – мы добудем еще больше, сэр. И вот шо скажу, сэр: если вы сегодня вечером удержите биту против «Любителей», можете рассчитывать на три сотни, вот вам мое слово. Ну, как?
