Флем. Ты — то, что ты ешь - [65]

– Да что происходит, – воскликнул я, поднимаясь на ноги.

– …два, один, – вновь сквозь помехи пробился голос капитана. – Выходим из гиперспространства.

Темнота.

До катастрофы: 1 час 21 минут 17 секунд.

Очнулся, лежа на полу в позе эмбриона, в луже собственной крови. Попытался подняться, по телу прошла волна боли. Болит каждая косточка, каждая мышца. При любом, даже намеке, на движение, тело пронзает иглами боли. Из носа, ушей и рта, сочится кровь. Аварийный выход из гипера никогда не было приятным событием, но чтобы настолько, впервые. Какое-то время лежу неподвижно, боль во всем теле понемногу отступает. Вновь пробую подняться на ноги и в этот раз, с горем пополам, мне наконец-то удается принять вертикальное положение. В конце коридора удается разглядеть дверь лифта, направляюсь к нему. Нажимаю на кнопку вызова, через несколько секунд дверная панель уходит в сторону, открывая моему взору цилиндрическую кабину лифта. На большом изогнутом экране выведена схема корабля, на которой мигает зеленая точка и надпись «Вы находитесь на палубе 27». Захожу в кабину, тыкаю в точку на схеме корабля. Дверь закрывается, за стеной слышится слабо различимый гул механизмов лифта. Через минуту кабина лифта останавливается, дверь смещается в сторону, и я оказываюсь на мостике. В следующее мгновение в меня прилетает несколько энергетических разрядов, я оседаю на пол. Последнее что я вижу, прежде чем отключиться это опустившуюся передо мной фигуру в бронекостюме с эмблемой службы безопасности корабля. Почему они открыли по мне огонь.

До катастрофы: 49 минут 11 секунд.

Придя в себя, обнаруживаю себя скованным по рукам и ногам в полутемном помещении два на три метра, большую часть которого занимают какие-то контейнеры и пластиковые ящики. Пытаюсь упереться в один из ящиков, в надежде занять более удобное положение, но с первого раза не выходит. Тело не слушается, мышцы сводит судорогой. Кое-как, упираясь ватными ногами в один из контейнеров, опираюсь спиной на ближайший ящик. Вроде бы почти не шевелился, но чувствую себя выжатым как лимон. Отдыхаю несколько минут, и начинаю монотонно бить ногами в закрытую складскую дверь. Каждый удар эхом разносится по ближайшим помещениям. Бью достаточно долго, и когда уже решаю отказаться от идеи привлечь к себе внимание, дверь открывается, двое бойцов в серой броне подхватывают меня за руки и вытаскивают из помещения. Несколько минут меня тащат по задымленным палубам корабля, грузят в лифт и доставляют в большое, просторное помещение рекреационной палубы. При появлении бойцов службы безопасности, волокущих меня по полу, в нашу сторону поворачивается несколько человек, одного из которых я узнаю. Начальник службы безопасности КС «Оберон», полковник ВКС евразийского союза в отставке, Александр Чан.

Пока я рассматривал прочих, присутствующих в помещении офицеров службы безопасности, меня усадили на одно из кресел, надежно зафиксировав мое тело силовыми жгутами.

– Итак, кто вы и что вы делаете на борту нашего судна? – произнес Чан, глядя на меня уставшими глазами.

– Я, – было уже начал отвечать, когда осознал, что совершенно не представляю, кто я такой и как оказался на борту. – Я не… Я не знаю. Помню, что находился на палубе двадцать семь, во время аварийного выхода из гиперпространства. В момент выхода потерял сознание, когда очнулся, на лифте добрался до мостика, где был оглушен бойцами службы безопасности. В следующий раз очнулся на складе двадцать один дробь семь би, откуда был доставлен сюда. Все.

– Как занимательно. Амнезия. Классика жанра, – улыбнулся полковник. – А как вы определи номер складского помещения, в который вас поместили после захвата.

– Э… понятия не имею, – протянул я, всерьез задумавшись над этим вопросом. – Наверное, увидел номер склада, когда меня оттуда вытаскивали.

Полковник слегка наклоняет голову и один из бойцов наносит мне несколько ударов по корпусу, выбивая из легких воздух.

– Повторяю вопрос. Кто вы такой и что вы делаете на Обероне? – уже не так приветливо говорит Александр Чан.

Набираю в легкие побольше воздуха, выдыхаю, стараясь привести дыхание в порядок, после чего отвечаю:

– Еще раз вам повторяю. Я не помню, кто я. Во время аварий… – очередная серия ударов, теперь уже в голову, не дает мне закончить. – Совсем что ли озверели? – откашливаюсь я, сплевывая кровь под ноги. – Я вам еще раз говорю…

Боец в скафандре занес руку для очередного удара, но полковник жестом остановил его.

– Ты действительно ничего не помнишь?

– Нет. Первое мое воспоминание – это палуба двадцать семь в момент аварийного выхода из гипера. До того момента – ничего.

– Покажите ему, – приказывает полковник и один из офицеров вводит на планшете какую-то команду.

Свет в помещении гаснет, прямо передо мной в воздухе формируется объемное изображение человека крадущегося по одной из инженерных палуб корабля. Изображение исчезает, вижу, как неизвестный выбирается из технического тоннеля, в закрытой зоне гипердвигателя, устанавливает на обшивку какое-то устройство, активирует его. На обратном пути, лицо диверсанта попадает на камеру, изображение приближается, и я понимаю, что это кто угодно, но не человек.