Флавиан. Армагеддон - [47]
— Не нуди, Лёха! — буркнул в ответ Флавиан, на ходу изучающий карту Фессалии, средней части материковой Греции. — Отец Кассиан сказал, что в Кардице, в монастыре, нас уже ждут и, я думаю, без ужина не оставят, так что терпи, паломник — послушником станешь!
— Ага! Если с голоду ноги не протянешь! — отпарировал я. — Всё бы вам, монашествующим, «постись да молись»! А нам, вашим «адъютант-его-высокопреподобия», силы нужны телесные и нервы стальные, чтобы заставлять это самое высокопреподобие вовремя таблетки принимать! Держи вот эти сейчас, пора! И воду на, запивать! — я передал Флавиану на переднее сиденье таблетки и бутылочку с минералкой. — Я чувствую, нам и сегодняшнюю ночь без сна провести придётся, так что жёлтеньких пилюль две!
— Евлогите! — смиренно произнёс мой батюшка, заглатывая порцию таблеток.
— Конечно! — жалостливо, на мотив «мы не местные», заскулил я. — Ты вот хоть таблетками перекусил, а я, бедный… А-а-а! Макаронов хочу! С тёртым сыром! С пармеджано-реджианой! И октопуса! Хоть одну щупальцу! Толстую! Поджаристую! С присосочками!
— Ну помолись, коли так хочешь, — спокойно отреагировал на мой артистический демарш Флавиан. — Господь даст тебе поджаристую, и с присосочками!
— Ну да! — испугался я. — Мне ещё не хватало у Господа всякую ерунду просить, после всего, что я уже наполучал от Него по жизни и продолжаю получать! Это я уж так просто, а то скучно тут сзади трястись в этом «мерседесе»…
— А ты молись — и не заскучаешь! — не поднимая головы от карты, сказал Флавиан.
— И то верно! — согласился я и вытащил из кармана чётки.
— Так, Феликс! — обратился к водителю батюшка, — от Салоников едем через Катерини до Лариссы, а там поворачиваем на Трикалу, и от Трикалы на юг до Кардицы. Там нас встретит отец Кассиан, и мы тебя отпустим!
— Хорошо! — кивнул Феликс.
Каюсь! Призыв Флавиана к молитве я выполнил лишь частично — на второй сотне молитв Иисусовых я честно заснул…
***
Встретивший нас на окраине греческого городка Кардица иеромонах Кассиан был худ, невысок, светлолиц и в вязаной афонской скуфье.
Мы отпустили Феликса с его комфортным «мерседесом» и пересели в старенькую, потрёпанную, но ещё весьма живенькую «аудюшку» монастыря Агиас Петрас.
— Как там отец Александр? — повернувшись к сидящему справа от водительского места Флавиану, спросил Отец Кассиан. — Всё так же боевит?
— Стареет, мудреет, но духом молод и несокрушимо бодр, — улыбнулся мой батюшка. — Молится он усердно и братии служит самоотверженно на всех послушаниях, на которые его ставят, а Господь даёт ему за это бодрость духа и радость. С ним немного побудешь рядом — и прямо заряжаешься от него оптимизмом и трудоспособностью!
— Он и в России таким был, — кивнул отец Кассиан, продолжая вести машину по окраинным улочкам городка. — В нашем первом с ним монастыре, в котором мы начинали монашескую жизнь.
— Не будет нескромным спросить, почему вы с ним оставили ту обитель? — осведомился у него Флавиан.
— Нет, конечно! Секрета тут никакого нет, всё, увы, сгандартно для того времени, — отозвался отец Кассиан. — Монастырь был из новооткрывшихся, настоятель — из новопостриженных. Стены строили, а души — нет. Некому было ни его, ни нас научить — как это вообще делается.
В какой-то момент мы с отцом Александром поняли, что того монашества, о котором в святоотеческих книгах читали и которого желали, здесь не найдём. Ну и уехали на Афон, про который слышали, что там ещё настоящее монашество есть.
Он так и остался в Пантелеимоне. А я встретил там одного ученика нашего геронды, пообщался с ним, послушал, что он говорит о своём старце, решил тоже с ним познакомиться. Ну и приехал сюда, познакомился и остался. Решил, что лучше, чем геронда Георгий, учителя монашеской жизни я себе не найду.
— Отче! Чем же всё-таки отец Георгий тебя привлёк? Чем он отличается от других духовников, тех же афонских, скажем? — продолжал вопрошать Флавиан.
— Дело не в том, чем он отличается… — задумчиво произнёс отец Кассиан. — Все духовники друг от друга отличаются: отец Ефрем Ватопедский отличается от игумена Григория Дохиарского, геронда Парфений из Агиа Павлу — от настоятеля Каракалу отца Филофея и так далее.
Выбор духовника — Вы это лучше меня знаете, отче, — дело очень интимное и индивидуальное, поэтому я скажу только от своего имени.
Лично о себе могу сказать, что, познакомившись с моим старцем, хотя я и повидал к этому времени многих старцев, духовников, подвижников и в России, и в Греции, и считал, что путь моей жизни уже определен и ясен, я вдруг увидел такие глубины духовной жизни, такие перспективы, что почувствовал себя маленьким ребенком. Потому что только в детстве у нас есть это ощущение постоянной новизны, ощущение того, что каждый день приносит тебе нечто новое и непознанное. Что всё — и мир, и ты — каждый день меняется. Что то, о чем ты только догадывался и не знал, как даже начать об этом думать, вдруг оказывается рядом — только протяни руку и возьми.
Кроме того, я сразу увидел, что тот дух, который я замечал в других подвижниках и старцах, присутствует и тут в полной мере, и это для меня было важным критерием истинности моего желания довериться именно этому человеку. Есть такое понятие — вкус благодати. Тот, кто испытал ее, знал ее вкус, тот сразу узнает ее в сердце другого.
Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу… — призывает за каждым богослужением Церковь Христова. Казалось бы просто, только войди… Но путь у каждого свой. Об этом пути, проходящем иногда через скорби и болезни, всегда — через смиренную гордыню и отброшенную суетность, сопровождаемом многими чудесами, рассказывает книга протоиерея Александра Торика «Флавиан».
«Я стоял перед Отрадой и Утешением всего человечества и чувствовал, что святая икона распахнулась передо мной, словно окно из затхлой комнатки земной жизни в безграничную Вечность Неба, и могучий поток чистого благоухающего неземными ароматами воздуха хлынул на меня из этого „окна“…» — так переживает встречу с великой святыней герой новой повести протоиерея Александра Торика «Флавиан. Жизнь продолжается…». В этой книге читателей ждет встреча как со старыми знакомцами (отцом Флавианом, Алексеем, Ириной), так и с новыми персонажами.
Новая книга протоиерея Александра Торика посвящена памяти великой подвижницы двадцатого века схимонахини Сепфоры, предсказавшей ещё в годы гонений нынешнее возрождение духовной и церковной жизни. Для людей старшего поколения, помнящих ещё геноцид безбожной власти против собственного верующего народа, трудно воспринять иначе как чудо нынешнее строительство храмов и монастырей, восстановление богослужебной и проповеднической миссии Церкви, массовое издание духовной литературы.
«Что-то произошло со мной там, на горе, на вершине Афона, какая-то метаморфоза. Вроде бы я все еще тот, что был до восхождения, а уже и не тот... Мирный дух, что пришёл ко мне после молитвы в храме Преображения, не покидает меня до сих пор. «Бог — мой! Я — Божий!» — это непоколебимое знание дает мне силы в любых жизненных ситуациях, проблемах и скорбях». Новая повесть протоиерея Александра Торика «Флавиан. Восхождение» продолжает цикл повестей о духовных исканиях Алексея и русского священника Флавиана, в прошлом физика и альпиниста.
Эта книга о русских. О русских людях. О русском офицере-спецназовце Сергее Русакове, прошедшем чеченский ад, о русской девчонке из детского дома, которую чуть было не продали «алики и джабраилы» в турецкий бордель, о русском попе-алкоголике, ставшем настоящим мучеником за веру, о русской бабушке Полине, сохранившей себя единственному «Васеньке», убитому в далёкой Великой Отечественной войне… И ещё о многих других русских людях, которым выпало жить в 21-м веке от Рождества Христова. Наверное, эта книга нужна для русских.
Перед глазами Димона, в бескрайнем пространстве темноты сверкало разноцветными огнями, гигантское вдаль и в ширину, хотя, в высоту и не выше обычной пятиэтажки, сооружение. Вдоль всего видимого фасада виднелись подсвеченные прожекторами разноцветные рекламные щиты с какими-то картинками и надписями на разных языках. Единственный помпезный вход переливался разноцветьем неоновых огней, напоминающим новоарбатские казино. Стали различимы слова на рекламных полотнищах, покрывающих фасад Терминала:«Добро пожаловать в Мечту!»«Ты ждал этого всю свою жизнь!»«Только здесь исполняются любые желания!»«Выбирай своё наслаждение!»«Счастье навсегда!».
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.