Флагман штурмовой авиации - [35]

Положение немецко-фашистских войск на нижнем Днепре становилось все более тяжелым. Фашисты начали интенсивно перебрасывать в район Кировограда и Кривого Рога дивизии, прибывшие на Украину из Западной Европы, укреплять свой 4-й воздушный флот, а также снимать силы с соседних участков фронта, чтобы контрударами отбросить войска Красной Армии за Днепр.

Бежали дни, наполненные полетами, штурмовкой, воздушными боями. Враг был еще силен, нахрапист, жесток, изобретателен. Хотя и не такой, каким был в сорок первом. Взять фашистских летчиков. В Германии они были на особом положении. Высшая каста — голубая кровь! Имели большой опыт боевых действий. Теперь явно чувствовалось: обеднели гитлеровские люфтваффе, приходится Гитлеру скрести свои сусеки. Но они еще не пустовали.

19 октября 1943 года при содействии штурмовой и бомбардировочной авиации танкисты 5-й гвардейской танковой армии генерала П. А. Ротмистрова стремительным броском преодолели сопротивление врага, освободили город и важный железнодорожный узел на Правобережной Украине — Пятихатки. Здесь были захвачены несколько эшелонов с вооружением и продовольствием и элеватор с большим запасом зерна.

В этот район начали передислокацию и полки корпуса, садились на те самые аэродромы, с которых еще недавно взлетали самолеты противника. Отступая, гитлеровцы оставили о себе память — кучи обгорелых, обуглившихся фюзеляжей и крыльев с черно-белыми крестами и пауками свастики, поврежденные взлетно-посадочные полосы, заминированные здания…

На командном пункте командарма Ротмистрова работал и генерал В. Г. Рязанов, помогая гвардейцам-танкистам взламывать неприятельскую оборону на подступах к Кривому Рогу.

Расскажу об одном боевом вылете тех дней, за который его участники были отмечены благодарностью командира корпуса и представлены к наградам.

День выдался неважный. Стояла низкая облачность, видимость была плохая. Разведку вел капитан Девятьяров. Задача: выяснить пути подхода гитлеровцев к населенному пункту Недайвода или нахождение их там.

С борта штурмовика ведущий видел, как в юго-западном направлении горело большое село Лозоватка. По дороге от него в Недайводу втягивалась танковая часть. Пролетев над селом, разведчики вышли с правой стороны шоссе, идущего на Кривой Рог, прощупывали местность. Через километров двадцать увидели на дороге движущуюся танкетку. Очевидно, откуда-то со стороны по ней выстрелили — машина вспыхнула ярким пламенем. Итак, на дороге засады.

Группа развернулась над городом. Он словно вымер. Не видно людей, войск тоже, штурмовиков никто не обстреливает. Став с другой стороны шоссе, группа взяла обратный курс. Пройдя половину пути от Кривого Рога до Недайводы, ведущий радировал:

— Противник не обнаружен, идем на Недайводу. Будем атаковать.

Не успели ведомые принять команду, как Девятьяров заметил в небольшом шахтерском поселке, утонувшем в садах, прихваченных ржавчиной осени, замаскированные танки с желтым камуфляжем, заправщики и всякую техническую «мелочь».

Ударить сразу не смогли: штурмовики проскочили скопление вражеских машин. Но нервы у фашистов не выдержали — и они вдогонку открыли зенитный огонь по грозной четверке.

Капитан Девятьяров связался по радио с генералом Рязановым: «Обнаружил до шестидесяти танков. Укрылись в поселке. Передаю координаты… Решил атаковать». Ответ был коротким: «Действуй, Батя!»

Четверка «илов» устремилась на танки. Вражеские зенитки сплели перед атакующими самолетами разноцветную сеть из трасс, но штурмовики, обстреляв их из пушек и пулеметов, высыпали на скопление бронированных машин ПТАБы.

Не успели затихнуть взрывы, как самолеты развернулись, снизились до бреющего полета и стали расстреливать все еще неподвижные танки реактивными снарядами, из пушек…

После второй атаки ведущий развернул группу в восьми-десяти километрах от поселка и увидел вражеских связистов, сматывающих телефонные провода, саперов, устанавливающих минные поля, а возле Недайводы… тридцатьчетверки! У Девятьярова, по его рассказам, волосы встали дыбом, когда он подумал, что они ведь могли штурмовать свои войска!.. К счастью, этого не случилось.

В те дни вездесущий комкор находился в центре многих событий: он постоянно бывал на КП армий, утрясал вопросы взаимодействия с танковыми и стрелковыми частями.

Как-то на село, где расположился штаб генерала Ротмистрова, налетел целый косяк «юнкерсов». Из-за разрывов бомб, туч поднятой земли, гари, дыма стало темно. Село исчезло, на его месте чернели огромные воронки.

Вероятно, об этом эпизоде Василий Георгиевич вспоминал в письме к близким в конце октября 1943 года: «Уже много дней, как я на правом берегу Днепра. Правда, противник изо всех сил сопротивляется, но мы все же колотим его и гоним. Недавно от бомбежки сгорел мой самолет. Но я везучий — обпалило только фуражку, а меня засыпало землей. Встряхнулся и пошел. Моего летчика Алексея Минеева — он совмещал обязанности шеф-пилота с адъютантскими — тяжело ранило, и пришлось его отправить в госпиталь, где ему сделали сложную операцию. После выздоровления Минеев снова вернулся в эскадрилью связи…»