Флаг в тумане - [13]
Торигаи понял Михара. Этот человек думал так же, как он. Вот и суди о людях по внешности — с виду похож на страхового агента, а на самом деле работает в департаменте полиции. И ничего не скажешь, соображает неплохо.
Тут Михара обратился к начальнику сыскного отдела:
— Мне бы хотелось осмотреть место происшествия. Конечно, я понимаю, что отрываю вас от работы, но все-таки не разрешили ли бы вы Торигаи-сан сопровождать меня?
Начальник согласился. Всем своим видом он говорил: ну что с вами поделаешь!
Когда они сели в трамвай, помощник инспектора Михара подмигнул Торигаи:
— Ваш начальник, кажется, не очень-то склонен копаться в мелочах.
Торигаи усмехнулся. Вокруг глаз собрались морщинки.
— Что поделаешь, это везде бывает, — продолжал Михара. — Меня заинтересовала ваша версия. Но я подумал, что в присутствии начальника вам не очень-то удобно говорить, вот и вытащил вас под предлогом осмотра места происшествия. Посмотрю, а заодно и вас послушаю.
— Хорошо. Там и поговорим, — Торигаи был очень рад, чувствуя заинтересованность молодого помощника инспектора.
Они сели в электричку на станции Велодром и вскоре прибыли на станцию Западный Касии. До места происшествия дошли за десять минут.
На взморье Михара с любопытством огляделся.
— Это и есть знаменитый пролив Гэнкайнада? Я мельком видел его из окна вагона. Великолепный вид. — Он как зачарованный смотрел на море.
Наконец Торигаи показал ему место, где были обнаружены трупы, и объяснил, в каком положении их нашли. Михара вытащил из кармана фотографии и, продолжая слушать, вглядывался в снимки.
— Почва каменистая, — сказал он, оглядываясь.
— Да, сплошные камни. А там, дальше, песок.
— Гм… Конечно, никаких следов тут не может остаться, — пробормотал Михара, что-то соображая. — А теперь, Торигаи-сан, расскажите поподробнее обо всех ваших соображениях.
Они отошли в сторону и уселись на большой камень. Со стороны могло показаться, что два приятеля решили отдохнуть на солнышке.
— Прежде всего — счет, «обслуживался один человек», — начал Торигаи и рассказал обо всем, что вызывало у него сомнения. Заодно передал и свой разговор с дочерью.
— Вот мне и кажется, что Саяма на этом экспрессе ехал один…
Михара с интересом выслушал его.
— По-моему, очень правильная мысль. Мне тоже так кажется, — сказал он, поднимая свои круглые глаза. — Но ведь есть очевидцы, которые видели, как на Токийском вокзале Саяма сел в поезд с женщиной.
— Вот именно! Поэтому нельзя ли предположить, что О-Токи сошла раньше на какой-нибудь станции?
— Да, это вполне возможно, — Михара снова достал свою записную книжку, — и если сошла, то до Нагоя, поскольку счет датирован 14 января. Подумаем, где именно. Разумеется, Саяма мог пойти в ресторан только до его закрытия, то есть до двадцати двух часов. Значит, О-Токи сошла или в Атами в двадцать часов, или в Сидзуока в двадцать один час одну минуту.
— Да, пожалуй, так получается.
То, о чем Торигаи лишь смутно догадывался, Михара изложил очень ясно.
— Конечно, с тех пор прошло уже довольно много времени, но все же я попробую навести справки на станциях и в гостиницах Атами и Сидзуока. Во всяком случае, надо попытаться. Ведь когда женщина приезжает одна, это бросается в глаза. Ну, а еще какие-нибудь соображения у вас есть?
— Саяма прибыл в Хаката пятнадцатого и с пятнадцатого по двадцатое жил один в гостинице «Танбая».
Торигаи подробно передал Михара рассказ управляющего гостиницей. Михара внимательно слушал.
— О-Токи знала, под какой фамилией жил Саяма в гостинице. Очевидно, они заранее обо всем договорились.
— Думаю, что да. Вот вам и решение одной загадки.
— Как так?
— Да очень просто. Я все думал, что Саяма и О-Токи вместе приехали в Хаката, и все ломал голову, где же она была, пока ее возлюбленный жил в «Танбая». Но если она четырнадцатого сошла в Атами или Сидзуока, значит, Саяма приехал один, а она позднее — двадцатого числа. Ей было известно, где он остановился, да и Саяма ждал телефонного звонка. Совершенно ясно, договорились заранее. — Торигаи помолчал немного, потом добавил: — Об одном только не договорились…
— О чем?
— О том, когда О-Токи приедет в Хаката. Ведь Саяма ждал звонка каждый день.
Михара что-то чертил в записной книжке, потом протянул ее Торигаи:
— В общем все это выглядит примерно так.
В книжке была следующая схема:
— Да, правильно.
— Но вот зачем О-Токи сошла, не доезжая Хаката?
Действительно, зачем? Торигаи этого не понимал.
— Не знаю, не могу себе представить, — ответил он, потирая щеку.
Михара скрестил на груди руки. Его взгляд был устремлен далеко в море. Словно он пытался отыскать там ответ на мучивший их вопрос. Сквозь дымку тумана проступали расплывчатые очертания острова Сиганосима.
— Михара-сан, — окликнул его Торигаи. Он решил задать вопрос, который уже давно вертелся у него на языке. — Отчего это департамент полиции именно теперь решил расследовать дело о самоубийстве Саяма и его возлюбленной?
Михара ответил не сразу. Он вытащил пачку сигарет, протянул Торигаи, щелкнул зажигалкой и дал прикурить. Потом закурил сам и сказал:
— Торигаи-сан, мы с вами бьемся над решением одного и того же вопроса. Я доставил вам много хлопот, вы мне помогаете… Что ж, буду откровенным. Кэнити Саяма был важным свидетелем по делу о взяточничестве в министерстве. Хоть он и занимал небольшой пост — помощник начальника отдела, — но он работал там довольно долго и хорошо разбирался в делах. Следовательно, играл не последнюю роль в истории со взятками. К нему даже больше подходит определение «подозреваемый», чем «свидетель». Расследование только начато, и это наша вина, что мы плохо следили за Саяма… — Михара стряхнул пепел и продолжал: — Многие вздохнули с облегчением, узнав о смерти Саяма. Чем дальше идет следствие, тем больше вопросов к Саяма. Мы дали умереть очень важному свидетелю. Для нас его смерть — настоящий удар. И сейчас, когда мы кусаем локти, кто-то прыгает от радости. Очень может быть, что Саяма покончил с собой, чтобы кое-кого выгородить. Но в последнее время обстоятельства самоубийства вызывают все больше и больше сомнений.
