Флаг Командора - [4]

Д’Энтрэ вздыхает. Я уже знаю, что из-за недальновидной политики французского короля-солнца многие обитатели Санто-Доминго покинули остров, предпочитая поселиться в английских владениях. Что до знаменитой Тортуги, бывшей когда-то негласной пиратской столицей, то она стала почти необитаемой. Как офицер, Мишель считает себя не вправе критиковать действия короля, но в его тоне порой поневоле проскальзывает осуждение.

Бухта оказывается довольно удобной. Небольшая, почти закрытая с моря, с пляжем с одной стороны, она представляет хорошую стоянку для нашей бригантины.

Селение мы находим практически сразу. Несколько заколоченных домов, постепенно ветшающих без хозяйской руки, заброшенные плантации неподалеку и никакой живности.

Последнее огорчает. Хотелось бы поесть чего-то свежего вместо полупротухшей солонины, но делать нечего. Даже на охоту не пойдешь. Темнеет.

Петрович, Кузьмин и оказавшийся докой в таких делах Астахов в одном из брошенных сараев устроили настоящую русскую баньку. Первыми туда пошли париться женщины, нам же осталось предвкушать это неслыханное удовольствие. Местным же – гадать, что же это такое. Мыться среди европейцев как-то не принято.

В принципе, можно было бы поселиться здесь. Возделывать поля, гнать ром из сахарного тростника, не зная никаких особых забот и хлопот, кроме битвы за урожай.

Шучу. Из меня фермер не получится никогда, да и остальные к данному роду деятельности не проявляют ни малейшей предрасположенности. Даже местные, о своих земляках я и не говорю. Уж такими мы уродились.

– Разрешите?

Ну вот, стоило лишь помечтать о покое!

– Да.

Билл, здоровенный англичанин средних лет, исполняющий в нашей разношерстной команде роль боцмана, в струнку не тянется, у флибустьеров это не принято, но в его голосе звучит некоторая доза почтительности.

– Я вот о чем… – боцман подыскивает слова. Ругаться он мастер, а просто поговорить у него удается не всегда. Но у англичан он пользуется большим авторитетом за огромный опыт, полученный под началом многих знаменитых капитанов, начиная чуть ли не с самого Моргана. – Надо бы бригантину прокилевать. Судя по всему, дно порядочно обросло. Чуть что, скорости не даст.

Подтекст понятен. Во французские владения нас никто не звал, и даже факт спасения пленных не гарантирует от каких-либо эксцессов. Время военное. Правда, и мирное здесь отличается от него ненамного. Посадить нас не посадят, а вот попытаться отнять бригантину могут вполне. Дикие нравы.

– Хорошо. С утра и займемся.

Отдохнуть не помешало бы, но по предыдущему опыту военной службы я хорошо усвоил, что безделье быстро разлагает любой коллектив. В нашем же случае дело обстоит еще хуже. Многие мои современники начнут терзать себя вопросами и переживаниями, а с меня хватит одного Валеры.

Боцман мнется, явно желая сказать что-то еще. Такое впечатление, что многие из команды побаиваются меня. Или, наоборот, так уважают, что могут смотреть лишь снизу вверх.

– Проблемы, Билли?

– Может, переименуем бригантину? – выдавливает боцман.

Тоже верно. Под другим именем и корабль не тот. А с другой… Какая, к черту, разница?

Я смотрю, ожидая конкретного предложения, но оно приходит не от боцмана. Сзади подкрался Флейшман и без обиняков заявил:

– Я предлагаю назвать ее «Дикий вепрь».

– Тамбовский вепрь тебе товарищ, – говорю ему по-русски.

Юрка улыбается в ответ и заговорщицки подмигивает.

Билл тем временем пробует название про себя и кивает:

– Подходит. И главное – соответствует.

Не знаю, с чьей легкой руки, но перевод моей фамилии осуществлен на языки наших сподвижников. Один из французов уже как-то обмолвился, назвав меня командором Санглиером.

И даже англичан не смущает, что действовать им придется против их соотечественников. Понятие нации еще размыто, и вражда с собственным правительством не считается изменой.

– Вепрь – животное мужского рода, а бригантина – она, – отметаю предложение. – Был бы фрегат…

– Тогда – свинья, – снова по-русски предлагает Флейшман.

Билли ничего не понимает и просит перевести.

– Он говорит, оставим, как есть, – перевожу специально для боцмана. – А сейчас – отдыхать. Только не забудьте выставить на ночь посты. Раз мы на территории Франции, то – из французов. Еще примут за вражеское нашествие…

Билл и Юрка расплываются в улыбке. На десант мы явно не похожи. Но обстановка в здешних местах такова, что подстраховаться не помешает.

Тем временем женщины идут из бани в отведенные им дома, и наступает наша очередь.

– Ну что, господа? Идем мыться! – Билл выглядит явно обескураженным, не понимающим смысла ритуала, а я вспоминаю завет величайшего полководца и громко добавляю: – После бани всем двойную порцию рома!

Объявление встречается радостью. Люди подобрались опытные, никто не старается напиться тайком, неписаные законы флибустьерства на этот случай очень строги, но раз начальство дает «добро»…

…А банька вышла на славу. После нее поневоле чувствуешь себя заново родившимся. Никакие омовения не дадут такого эффекта. Жалко, веники сделаны не из березы, но счастье редко бывает полным.

И все равно хорошо. С этим согласны даже те, для кого эта баня первая в жизни.