Физики — учителя и друзья - [70]

Многие годы я регулярно езжу в Москву на знаменитые «капишники» — семинары, которые проводит академик Петр Леонидович Капица. Там всегда интересно, всегда услышишь нечто новое, сложные проблемы обсуждаются живо и горячо, а высказывания руководителя семинара неизменно обогащают слушателей идеями. Уже самая постановка какой-либо работы на обсуждение в «капишнике» служит как бы признанием ее значительности. Второстепенные, маловажные работы Петр Леонидович своих учеников слушать не заставляет.

«Капишники» дают и удобный случай поговорить с Петром Леонидовичем, посоветоваться о своей работе. Физик с необычайно широким спектром интересов, он много и эффективно работал и в области низких температур, ему принадлежит открытие сверхтекучести гелия, он плодотворно занимался изучением сверхпроводимости. Именно Петр Леонидович подсказал мне многие из тех тем, какие разрабатывали мы потом в лаборатории низких температур Физтеха и в криогенном центре Гатчинского института (о нем я еще расскажу). В частности, Петр Леонидович подтолкнул меня к работе над получением сверхглубокого холода — температуры ниже одного градуса по Кельвину, и нам действительно удалось получить такой холод, какого в стране еще никто не достигал.

Я теперь в таком возрасте, когда все реже и реже встречаешь сверстников. Не так уже много осталось на свете людей 1896 года рождения, а работающих, занятых активной творческой деятельностью, среди них, к сожалению, и совсем мало.

Петр Леонидович старше меня года на два, уже справил восьмидесятилетие. За выдающиеся заслуги в развитии советской пауки и в связи с юбилеем он был награжден второй звездой Героя Социалистического Труда. Могучий ум этого человека словно не подвластен времени. Капица полон новыми идеями, которые порой и молодым ученым кажутся невероятно смелыми, он обладает огромным научным воображением, так нужным ученому. Его суждения также прямы и бесстрашны, о чем бы ни шла речь. В этом убеждаешься, бывая на «капишниках».

После семинара Петр Леонидович часто приглашает некоторых участников на чашку чая в свой кабинет, и тут уж разговор идет без всякой заранее составленной программы. Петр Леонидович высказывает свои суждения о многом — и о будущем науки, и о роли ученого в обществе, и о житейских делах. Беседа носит дружеский, непринужденный характер. П. Л. Капица способен ошеломить собеседника острой шуткой, иронией, но тех, кто хорошо его знает, это не обескураживает, ибо за внешней резкостью скрываются подлинная доброта, участливость и сердечность.

Я знаю Петра Леонидовича почти полвека. Помню его «блестящим европейцем», каким он появлялся в Физтехе, наезжая из Англии к нам, еще ходившим тогда в косоворотках или в толстовках. Сказать по совести, я не решался завести с ним разговор — не из-за его костюма, конечно. Он был уже знаменитый ученый, а я еще и не помышлял приобщиться к науке. Да и резкость его меня подчас отпугивала.

Значительно ближе узнал я Петра Леонидовича после войны, особенно когда стал заниматься низкими температурами. Мне довелось много раз беседовать с ним. Отрадно, что Петр Леонидович живо интересуется нашими работами, разбирает их, оценивает, торопит с опубликованием. И всегда мы получаем полезный совет на будущее.

Как говорят, все великое просто. Капица часто убеждает нас в этом на деле. Когда-то, в двадцатых годах, он поразил весь Физтех, на удивление легко решив мучившую нас проблему получения сверхтонких кварцевых нитей для электрометров. Нити микронной толщины были очень дороги, их покупали за границей, вечно их не хватало. Капица взял игрушечный детский лук, поставил на тетиву металлическую стрелу, предварительно обмакнув ее наконечник в расплавленный кварц. Короткое движение руки, и бесшумный выстрел. Стрела полетела вдоль институтского коридора, а за ней потянулась тончайшая нить, та, которую мы привыкли ценить на вес золота.

Я вспоминаю этот случай, когда Петр Леонидович говорит о новых физических проблемах, например об электронике больших мощностей, которой он первым начал заниматься и сам дал ей название. Только что проблема казалась невероятно сложной, запутанной и вряд ли разрешимой, а в изложении Петра Леонидовича все проясняется, выглядит просто. Начинаешь верить, что этим методом можно будет со временем передавать электрическую энергию на огромные рас стояния без проводов, превращать в нее прямым способом энергию атома, питать с земли космические корабли.

Для меня Петр Леонидович до сего дня учитель, и не потому, что он старше меня, — для нас возраст уже не положительная, а отрицательная величина, — просто я до сих пор у него учусь, черпаю новые идеи в его высказываниях и трудах.

В 1973 году летом мы принимали Петра Леонидовича в Ленинграде. Он остановился у нас по дороге в Лондон и успел выступить с лекцией, на которую пришли сотни физиков. И вновь все поражались ясности, смелости мысли этого далеко не молодого ученого.

Высказанные им идеи еще долго будут обдумываться, изучаться физиками. Может быть, они и дадут ответ i на важнейшие вопросы, которые нас волнуют, включая вопрос о практическом использовании энергии управляемого термоядерного синтеза.