Физика ангелов - [10]

Руперт: Думаю, можно. Но мне кажется, что и в такой образности верха и низа есть свой смысл. Глядя ввысь, мы видим небо. Смотреть ввысь, на небеса, очень важно. В современном мире люди редко смотрят вверх. Наш взгляд прикован к земле, к земным делам. Почти все, что мы продаем и покупаем, идет от земли, даже сами деньги. Небеса, безграничные возможности космоса, огромное разнообразие небесных существ попросту не привлекают нашего внимания.

Уильям Эдмондсон. «Ангел» Ок. 1940.

Мэтью: Глядеть вверх или же окидывать взглядом мир? Например, если взобраться достаточно высоко, скажем на гору, если посмотреть с самолета или спутника, то можно окинуть взглядом все, что вокруг, и тогда действительно увидишь, как огромна Вселенная. Иными словами, только так нам удается окинуть мир взглядом, ведь глаза у нас не на макушке. Что поделаешь, так уж мы биологически устроены: нам приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть звезды. Правда, не всегда это так. Там, где виден горизонт (как я люблю это слово!), мы проникаем взглядом за пределы Земли. Я подумал сейчас о «большом небе» в Монтане. Вот там действительно горизонты! Чтобы увидеть небо, достаточно просто смотреть прямо перед собой. Помню, как-то раз в Южной Дакоте после обряда в индейской парной бане я вышел наружу и увидел, как полыхает Млечный Путь: словно звездная радуга поднималась от плоской земли в куполообразное космическое пространство, а затем снова опускалась к земле. Но в городах людям приходится смотреть вверх потому. что мы уничтожили горизонт. Как бы то ни было, не вполне с тобой согласен: глядя ввысь, мы теряем ощущение громадности космоса.

 Руперт: Не буду спорить. «Окидывать взглядом» — более уместное выражение. Лучший способ смотреть на звезды — это лечь на спину. Можно увидеть небо во всей его красе, не выворачивая шею. Наверное, первыми на звезды стали глядеть пастухи, спавшие под открытым небом.

 Заглядывать за горизонт тоже очень важно. Древние мегалиты, вроде Стоунхенджа, были по большей части обсерваториями для наблюдения за восходом и заходом небесных тел. Эти громадные камни делили горизонт на дуги или зоны.

Идея иерархии по-своему важна. Суть любого холистического мировоззрения — будь то организмическая философия природы Уайтхеда или современный научно-философский холистический взгляд на мироздание — заключается в признании того, что на каждом структурном уровне целое превосходит сумму своих частей.

 Природа состоит из разных уровней, образующих иерархию. Лучше всего называть ее иерархией вложенных уровней. Например, кристалл как целое состоит из молекул. Каждая из этих молекул как целое состоит из атомов. Каждый атом — организм, состоящий из ядра и электронов; в ядро как целое входят нейтроны, протоны и силы, удерживающие их вместе, и так далее.

 Эти многослойные структурные уровни мы наблюдаем повсюду. Наше собственное тело состоит из органов, тканей, клеток, органоидов и молекул. Мы как организмы представляем собой часть более крупных систем; мы — частицы социума, а социум подобен организму на более высоком структурном уровне. Социумы — частицы экосистем. Существуют и еще более высокие уровни: наша планета — Гайя, Солнечная система (тоже своего рода организм), Галактика, группы галактик.

С этой точки зрения, на каждом уровне мы обнаруживаем целое, состоящее из частей, но превосходящее их сумму. Не бывает планеты вне планетной системы, она обязательно будет частью более крупного целого. Не бывает планетной системы вне галактики (по крайней мере, насколько нам известно). Другой пример: Сан-Франциско — город в Соединенных Штатах. Соединенные Штаты больше, чем Сан-Франциско, а Соединенные Штаты, в свою очередь, — часть Североамериканского континента.

Мы сталкиваемся с такой организационной схемой повсюду — и в географии, и в биологии, и даже в языке: фонемы складываются в слоги, слоги — в слова, слова — в словосочетания, словосочетания — в предложения. Всё это — иерархии вложенных уровней.

Другое название для иерархии вложенных уровней предложил Артур Кестлер13: «холархия». Слово «холархия» позволяет избежать ассоциаций с церковной иерархией.

Природные иерархии вложенных уровней, или холархии, — это приблизительно то же, о чем говорит Дионисий. Можно рассмотреть ангельские иерархии с этой точки зрения. Одни ангелы будут тогда соответствовать ангелам галактик, другие — ангелам планетных систем, третьи – ангелам планет. Так, собственно, и изображались небесные иерархии — в виде концентрических сфер.

Мэтью: Тут еще вдобавок появляется третье измерение. Модель лестницы предполагает только два измерения, в результате чего и не удается отделаться от идеи давления, доминирования, командования. Но сферы внутри сфер — это совсем другое дело: они не громоздятся друг на друга, и у каждой — свое пространство и свое устройство.

Я хотел бы подчеркнуть вот какое положение в рассуждениях Дионисия об иерархии. Он говорит о том, что всякое создание «по возможности» стремится к Богоподражанию, желает «сделаться, как говорит Писание, соработником Богу» и обнаружить в себе «Божественную деятельность». Иерархия, по словам Дионисия, — это священный чин, знание и деятельность. Деятельность проистекает из причастности всякой твари к красоте; быть соработником Бога — значит подражать Ему. В этом, как мне кажется, заключается динамический аспект иерархии по Дионисию.