Физ-культура? Физкульт-ура? - [7]

За этот обман Лорц был пожизненно дисквалифицирован, но так искренне раскаивался, что уже на следующий год ему разрешили участвовать в первенстве США, и на сей раз он выиграл марафон вполне законно.

Кстати, и на Лондонской Олимпиаде очередной курьез случился именно с марафонцами. Один из участников его, итальянец Дорандо Пиетри первым вбежал на стадион White City, а потом… потерял ориентацию и повернул назад. Пьетри показали правильное направление, он опять развернулся, однако добежать так и не сумел: потерял сознание. Два зрителя (говорят, одним из них был знаменитый писатель Конан Дойл) вскочили с мест, привели спортсмена в чувство, помогли добраться до финиша. Но итальянцу победу не дали: он был дисквалифицирован за то, что принял постороннюю помощь. Хотя, без награды Пиетри не остался: сама королева Александра одарила его «утешительным» призом: копией того олимпийского кубка, который был вручен победителю марафона.

Там же, в Англии, в финальном забеге на 400 метров приняли участие трое атлетов США и один представитель команды хозяев Олимпиады. Американец Джон Карпентер, видя, что за 100 метров до финиша его начинает обходить британец Холсвел, расставил локти и не дал сопернику выйти вперед. Американца тотчас дисквалифицировали и отстранили от дальнейшего участия в олимпийских мероприятиях, забег решено было повторить, но главный тренер сборной США в знак протеста снял с соревнований своих атлетов. Холсвел пробежал дистанцию в одиночестве и получил золотую медаль. Кстати, после этого случая стали наносить разметку бегового круга.

Примерно по тому же сценарию – без соперничества – досталась британцам и победа в соревнованиях по перетягиванию каната. Правилами запрещалось участникам этого вида состязаний иметь обувь с шипами или иными выступами. Но за хозяев выступала команда ливерпульских полицейских, одетая в профессиональную форму, в том числе и в ботинки с металлическими набойками на подошвах. Американцы заявили протест, пригрозили сняться с соревнований, если их соперники не переобуются. Судейская коллегия – сплошь англичане – протест отклонила и назвала британцев победителями.

Так начиналась новая эра олимпиад. По идее, в «начале славных дел» можно было ждать скорее просчетов организационных, поскольку идея игр, главные их лозунги о честной, справедливой борьбе были еще, так сказать, не замылены, витали в воздухе, произносились с трибун первыми лицами государств, политиками, самими спортсменами. Но…

Невольно вспоминается Ахматова:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…

В общем, который раз уже приходится констатировать: никуда нам не деться от «сора», от реалий жизни, какова она сама, таков и спорт. Это, скорее всего, понимал и сам Пьер де Кубертен. Однако барон говорил: да, общество несовершенно, но почему бы не попробовать исправить его высокими целями? Почему бы не объединить людей благородной идеей заменить поля боевых сражений спортивными площадками? И сделать так, чтобы соревнования были не битвами за результат, а праздниками (вспомните его призыв: главное не победа, а участие)?

Почему олимпиады не получились такими, какими были замышлены? Сложный вопрос. И давайте подумаем вместе над ответом. Для начала обратимся к личности, не имевшей никакого отношения к спорту – к Адаму Смиту.

Рекорды, измеряемые днями

Основоположник современной экономической теории, он в четырнадцать лет поступает в университет Глазго на факультет моральной философии, в двадцать пять уже читает лекции в Эдинбурге. Студенты и ученые слушали его, открыв рты – Смит говорил о вещах совсем новых, смелых и неслыханных доселе (а дело было, между прочим, в середине XVIII века). Он утверждал, что государственные позиции, равно как и экономические, надо обязательно рассматривать под углом морали и нравственности тех, кто стоит у кормил власти и экономики. Проповедуя «систему естественной свободы», то есть, рыночную систему, он делал ударение при этом на то, что ныне стыдливо замалчивают: на стандарты этического поведения самих рыночников. Без приоритета нравственных императивов любая система утратит состояние стабильности, то есть, если, грубо говоря, мы будем думать только об экономической выгоде, мы потеряем духовность и перестанем быть обществом в высоком понимании смысла этого слова.

Вывод Адама Смита злободневен и сейчас, но вернемся во времена барона Кубертена, поскольку тогда предупреждения «первого рыночника» имели место случиться в межгосударственных масштабах.

Итак, в Греции состоялись первые Олимпийские игры нового образца, в них приняли участие 176 спортсменов из 12 стран. В девяти видах спорта они выясняли отношения с 6 по 13 апреля 1896 года. Настало время принимать Олимпиаду Франции. И тут выяснилось, что у Национального Олимпийского Комитета этой страны нет средств, чтоб провести соревнования такого уровня и так, как видел их Кубертен. Положение создалось критическое, тем более что человек, который пообещал было предоставить для спортсменов свой парк, в самый последний момент передумал, испугавшись, что пострадают его газоны.