Фитнес для Красной Шапочки - [4]

— Вы мне ничем не обязаны. Я не хотела вас спасать, у меня нечаянно получилось. Если честно, мне бы поскорее забыть обо всем этом, так что встречаться нам ни к чему, и вообще…

— Я тебя обидел? — нахмурился он.

— Вы меня не обидели. Я верю, вы действительно хотите помочь, только у меня все в порядке и в помощи я не нуждаюсь. Вы извините, мне готовить надо, а то не успею.

Он таращился на меня не меньше минуты, но деньги забрал и, к моему облегчению, потопал к выходу.

— Ну что ж, до свидания.

— До свидания.

— Брату скажи, чтоб позвонил, я помогу.

— Спасибо, — кивнула я, и он наконец убрался восвояси.

* * *

Вечером, когда мы пили чай, я рассказала маме о визите Николая.

— Андрюшке помочь обещал? А где визитка?

— На холодильнике. Мама принялась изучать ее.

— Я об этой фирме слышала. Очень серьезная фирма.

— А Пашка говорит — сплошной криминал, оттого-то хозяина чуть и не убили.

— Много твой Пашка знает. Думаю, Андрюшке стоит позвонить. — Я поморщилась, а мама насторожилась:

— Что?

— Он мне деньги предлагал. Две тысячи баксов.

— Зачем?

— Не зачем, а за что. За спасение, должно быть.

— Ты не взяла?

— Конечно, нет.

— Правильно, за спасение брать деньги неприлично. Хотя, если человек от чистого сердца…

— Мама…

— Что мама? Думаешь, мне легко видеть, как ты надрываешься? Бегаешь с института на работу, полы моешь. У нас в отделе девчонки расфуфыренные, а ты в сапогах, которые тебе в десятом классе покупали. Джинсы и две кофты — вот и все наряды.

— Мама… — повторила я и добавила мягче:

— Я не надрываюсь. И сапоги вполне приличные, мне их еще на пару лет хватит. Кофту я себе куплю…

— Ага. У нас долг за квартиру полторы тысячи, Андрюшке куртку надо, он же раздетый…

— Он на работу устроится и куртку купит.

— Ох, как без отца плохо… — Мама подошла ко мне, обхватила мою голову руками и прижала к себе. Я испугалась, что она заплачет, но в этот раз обошлось, мама гладила мои волосы и только вздыхала, а потом спросила:

— А этот Николай, он как вообще, молодой?

— Вроде бы…

— Что значит вроде бы? Сколько ему: тридцать, сорок, пятьдесят?

— Лет двадцать семь. Я не уточняла.

— Не женат?

— Мама… Мне неинтересно, женат он или нет.

— Он что, урод?

— Глаза, нос, уши… все на месте. Мама хихикнула, покачала головой и вновь спросила:

— Но он тебе не нравится?

— Ни капельки.

— Почему?

— Просто не нравится.

— Знаешь, что я тебе скажу, — главное, чтобы женщина нравилась мужчине, а все остальное… можно привыкнуть. Ну, вышла я за твоего отца по большой любви. И что? Осталась в тридцать лет с двумя детьми. Папаша копейки не прислал и ни разу не поинтересовался, как мы? Дохни с голоду, а ему и горя мало… вот и вся любовь. Ладно, — мама махнула рукой, — не взяла денег, и правильно. У бедных тоже есть гордость.

O гордости я особо не размышляла, но Мелех Николай Петрович, как значилось на визитке, мне не нравился, и с этим, как говорится, ничего не поделаешь.

На следующий день, вернувшись из института, я застала на кухне невероятную сцену: мама с Андреем пили шампанское, на столе стоял торт, разнообразная закуска, а лица обоих просто сияли от счастья.

— Что за праздник? — насторожилась я.

— Андрей работу нашел. Отгадай, сколько ему будут платить? Триста долларов, и это только в первое время.

Андрей подмигнул мне, я опустилась на табуретку рядом.

— Что за работа?

— Экспедитором. Конечно, командировки, но это ерунда, привыкну. Завтра выхожу.

— Как фирма называется? — Они переглянулись, не торопясь с ответом. Мне стало ясно, в чем дело, я кивнула и со вздохом заметила:

— Ты ему звонил.

— Кому? — нахмурился Андрей, но тут заговорила мама:

— Звонил, и что такого? Мы не милостыню просим, а работу. В этом нет ничего зазорного. Сейчас на хорошую работу просто так не устроишься. И вообще, я не понимаю, почему ты так против него настроена? Андрюша говорит, он приятный человек. Правда, Андрей?

— Да. Классный мужик, такими бабками ворочает, а разговаривал со мной запросто и даже до Двери проводил.

— Ладно, — кивнула я, — наливайте шампанского, будем праздновать.

Позднее, лежа в постели и укрывшись с головой одеялом, я попыталась понять, отчего я в самом деле настроена против этого Мелеха, но ответа так и не нашла. Возможно, сработало предчувствие, хотя тогда я еще не знала и не могла знать, что пройдет немного времени — и моя жизнь, пусть не очень веселая, но привычная и размеренная, полетит под откос и я не раз вспомню дождливый осенний вечер, свой дурацкий героизм, а точнее, глупость, и буду очень сожалеть, что нелегкая понесла меня гулять с Молчуном, сидела бы дома, глядишь, до сих пор жили бы спокойно…

Андрей начал работать у Мелеха, а тот стал частым гостем у нас в доме. Дошло до того, что прежде, чем идти домой, я непременно звонила маме, желая знать, не засиделся ли у нас благодетель, а если оказывалось, что и в самом деле засиделся, под любым предлогом отлынивала от дома. Разумеется, чем чаще приходилось придумывать поводы для того, чтобы избежать встречи с ним, тем больше он меня раздражал, пока дело не дошло до тихой ненависти.

Понимания в родном доме я не находила. И Андрей, и мама в один голос твердили, какой Николай Петрович замечательный, думаю, они лелеяли мечту о том, что я выйду замуж за богатого человека. За богатого я была не против, при условии, что он не будет вызывать у меня отвращения, так что случай с Мелехом был безнадежным, но родственники об этом не догадывались, а я старалась с ними данный вопрос не обсуждать.