Фирма (Книга-Игра-Детектив) - [21]

Роман презентовал ему связку ключей и дал карт-бланш на посещение загородной резиденции. Теперь Леков, почти как в молодые годы, срывался сюда из Питера по любому поводу. Например, поссорившись с женой, он мог выйти в домашних тапочках из дома, доехать на такси до вокзала, сесть на "Аврору" и через какие-то шесть часов быть в Москве, а еще через час - в любимой, навевающей прекрасные воспоминания загородной резиденции Кудрявцева.

Василек приезжал сюда не реже раза в месяц уже года два. Последнее время он гостил в Пантыкино все чаще, и все чаще сидел здесь один-одинешенек. Бизнес Романа неожиданно начал... не то чтобы шататься, но возникли у директора нескольких модных ночных клубов временные трудности с комиссиями по борьбе с коррупцией, с налоговой инспекцией и, вовсе уж некстати, с отделом по борьбе с наркотиками. Поэтому Роману приходилось львиную долю своего времени проводить в разных присутственных местах столицы, а в Пантыкино за хозяина утвердился Вася Леков, которого все соседи давно уже прекрасно знали и относились к нему как к своему.

Правда, "хорошо знали" - еще не значит "любили".

- Здравствуйте. Старший следователь капитан Буров, - представился Шурику высокий подтянутый мужчина в кожаной куртке и черных джинсах. Под рубашкой на мускулистой шее виднелась золотая цепь средней толщины. Бритая макушка, крутые, покатые плечи... Единственное, что как-то не вязалось с хрестоматийным обликом бандита, - это высокий, открытый лоб и умные проницательные глаза, в которых не было и намека на наркотический туман.

- Рябой Александр Михайлович. Я, так сказать, продюсер Лекова. А если проще - я для него в Москве и мать, и отец, и нянька.

- Я знаю, - кивнул Буров. - Вот, видите, что приключилось. Следователь развел руками.

- Пока, честно говоря, не вижу, - пожал плечами Шурик. - Где он сам-то?

- Сам-то? - переспросил Буров, покосившись на то, что осталось от дома. - Хотите посмотреть?

- Хочу.

- По правде говоря... Вообще, официальное опознание еще нужно проводить... в морге. Но и сейчас можно. Пойдемте. Если уж так хотите.

Буров повернулся и зашагал к пожарной машине.

Возле "скорой" стояли двое санитаров с папиросами в уголках губ.

- Где тело? - спросил Буров.

- А вот, - кивнул один из санитаров, совсем молодой, лет, наверное, двадцати. - Скажите, это правда, что ли, Леков?

- Посмотрим, - буркнул Буров, взглянув туда, куда показал мальчишка в грязном белом халате.

Когда Шурик, следом за капитаном, прошел мимо санитаров, он вдруг почувствовал очень знакомый за много лет общения с музыкантами и деятелями шоу-бизнеса запах. Санитары, вне всякого сомнения, смолили косяки, причем весьма крутые. Шурик знал толк в конопле и мог сказать, что папиросы ребят в белых халатах забиты очень хорошей травой, ну просто очень хорошей!

Буров, однако, вроде бы не обратил на запах конопли никакого внимания. Он подошел к лежавшим на земле носилкам и встал над ними, глядя на Шурика.

- Вот это? - спросил Александр Михайлович.

- Это, это.

Второй санитар, постарше, с редкой бородкой на длинном худом лице, похожий на монаха, иссушенного многодневным постом, наклонился над носилками и дернул за "молнию" черного пластикового мешка.

- Вот он, родимый. Боксер.

- Заткнись, Юра, - рявкнул Буров.

Шурик быстро отметил про себя, что капитан, оказывается, довольно близко знаком с санитарами - интонация, с которой следователь обратился к "монаху", была допустима только между людьми, давно друг друга знающими.

- Ну? Что скажете? - снова спросил Буров у Шурика.

- А черт его знает... Это точно он?

Александр Михайлович разглядывал то, что лежало в раскрытом теперь блестящем пластиковом мешке.

Очевидно было, что эта черная масса, в которой отчетливо угадывались очертания человеческой фигуры, и была некогда человеком, только вот определить, мужчина это или женщина, молодой парень или взрослый мужчина, с первого взгляда представлялось совершенно невозможным.

Неровный, словно неряшливо вылепленный детской рукой из смеси черного и коричневого пластилина, мятый шар вместо головы, переплетения немыслимо изогнутых толстых змей вместо рук и ног, спутавшихся липким клубком на месте груди, короткий, неправильной формы прямоугольный обрубок вместо тела...

Мертвец лежал в так называемой "позе боксера" - остатки рук прижаты к груди, ноги, согнутые в коленях, подтянуты к животу..

- Да-а, - зажав нос, наконец-то выдавил из себя Шурик. - Так, на взгляд, и не скажешь - он не он...

- Я боюсь, что и не только на взгляд, - покачал головой Буров. - Можно основываться на показаниях свидетелей.

- А что они там показывают? - спросил Шурик, продолжая разглядывать обгоревший труп.

- Свидетели, Александр Михайлович, говорят, что точно уверены - Леков был один в доме. Вот... - Буров достал из папки лист бумаги. - Львова Екатерина Семеновна... Она, по ее словам, день и ночь наблюдала за домом Кудрявцева. Пенсионерка, делать нечего. Кудрявцев уехал ночью, на своей машине, с девчонками. Леков утром вышел, посидел на лавочке, покурил, она еще ругалась, кричала на него, что окурки бросает вокруг, запалить может. Вот, как она говорит, и запалил, наверное. Только изнутри.