Финикийские мореходы - [20]

Основывая свои колонии в различных пунктах Средиземноморья, карфагенские власти стремились прежде всего предотвратить выступления народных масс против верхушки общества в самом Карфагене. Кроме того, располагая колонии на прибрежных островах, полуостровах и в пунктах, пригодных для создания портов, они рассчитывали обеспечить свое господство на торговых путях. Пунийские поселения в глубине материка должны были обеспечить карфагенянам господство над местным населением. В VIII–VII веках средиземноморское побережье современных Туниса, Алжира и Марокко было усеяно многочисленными карфагенскими колониями. Наиболее крупная колонизационная экспедиция пунийцев связана с именем выдающегося финикийского флотоводца Ганнона; археологические исследования на атлантическом берегу Марокко позволяют более или менее уверенно отнести этот поход к VII–VI векам до нашей эры.

Подробности этой экспедиции известны нам по очень любопытному документу, так называемому «Периплу Ганнона», который сохранился до наших дней в изложении на греческом языке и много раз переводился на русский и другие современные языки. Насколько достоверно этот текст воспроизводит содержание подлинного отчета Ганнона, трудно сказать. Есть веские основания думать, что составитель этого произведения под влиянием поздней древнегреческой приключенческой литературы расцветил сухой отчет карфагенского «адмирала» рассказами о разного рода таинственных явлениях, которые должны были потрясти воображение читателя. Ведь речь шла о малоизвестных далеких странах, куда плавали очень редко. И тем не менее вряд ли можно сомневаться, что в основе нашего документа лежит подлинный отчет карфагенского путешественника, находившийся в храме бога Баалхаммона, или, как его называли греки, Кроноса, и каким-то образом ставший известным грекам. Посмотрим же, что могло происходить в действительности.

Поход Ганнона был важным событием в жизни пунийского общества. По решению карфагенских властей он был поставлен во главе огромного флота, состоявшего из шестидесяти боевых кораблей — пентеконтер, то есть пятидесятивесельных судов; на них находились тридцать тысяч человек. Почти все они должны были составить население нескольких городов за Гибралтаром, для основания и устройства которых посылался Ганнон. Видимо, в этот момент противоречия между аристократами и народом стали особенно острыми и правители Карфагена прибегли к своему обычному средству — массовому переселению недовольных на чужбину. Такое массовое переселение было вызвано, конечно, серьезным обострением классовой борьбы внутри карфагенского общества. За скупыми строками «Перипла» угадывается и волнение народа, с тревогой и надеждой думавшего о будущем — что-то оно сулит там, на далекой, неведомой чужбине? — и забота флотоводца: скорее в путь, скорее увести эту массу беспокойных, голодных людей подальше от Карфагена, пока они не бросились на роскошные дворцы «великих» — членов совета, пока не закипела в городе резня и смута…

Пройдя Гибралтар и проплыв после этого еще два дня, путешественники основали первый город, который греки впоследствии называли городом благовоний — Фимиатирион. Некоторое время спустя у мыса Солунт они построили храм бога — покровителя морских путешествий, украшенный резными рельефными изображениями. Сколько времени отняла у путешественников эта работа, трудно сказать, но, завершив ее, они двинулись дальше и примерно через полдня пути попали в залив, поросший густым тростником. На его берегу они увидели стада мирно пасшихся слонов и других животных. Но пока это были более или менее знакомые места. Проплыв еще день, они опять заложили несколько поселений, на близком расстоянии одно от другого, видимо, для удобства обороны и взаимных контактов, так что создается впечатление, будто они были заложены одновременно.

Как бы то ни было, Ганнон основал шесть колоний (кроме упомянутой выше, Карийскую стену, Гигт, Акру, Мелитту и Арамбис); население каждой из них составляло около пяти тысяч человек, если только оно распределялось равномерно.

В науке много было споров о том, где располагать эти города, с какими современными пунктами в Марокко их следует отождествить. Однако ни одно из высказанных предположений пока не удалось доказать. До сих пор была проведена только одна археологическая разведка атлантического побережья Марокко. Материалы, обнаруженные там, позволяют утверждать, что карфагеняне жили на мысе Кантен, где выявлено типичное пунийское погребение конца IV века до нашей эры, а также в Могадоре. Там найдены изделия из пунийской красной керамики VI века, изделия из бронзы, а также надписи.

Расселив своих подопечных, пунийский флотоводец отнюдь не собирался возвращаться на родину. Теперь он решил продвинуться дальше на юг, очевидно с целью разведки и захвата новых земель. Вот как изображена в дошедшем до нас документе эта часть его плавания: «Плывя оттуда, мы прибыли к большой реке Лике, текущей из Ливии. Вокруг нее пасут скот кочевники ликситы. У них мы оставались до тех пор, пока не стали друзьями. Выше них жили негостеприимные эфиопы, по-звериному обитая в стране, откуда, говорят, течет Лике. А вблизи гор, как говорят, живут совершенно другие люди — троглодиты.