Финальный аккорд - [40]

– Я не понимаю, почему ты все время должен отсутствовать, – говорила она. – Ты слишком много работаешь. Неужели они на самом деле так много требуют от тебя, или ты сам получаешь удовольствие, сидя на работе?

Последнее замечание задело меня. Я терпеть не мог быть привязанным к работе. Я продолжал это делать единственно только для нее и Хоуп. И теперь, когда мы влезли в огромную ипотеку и кредиты за два автомобиля, удержаться на этой работе было самым главным для меня.

– В ближайшее время станет полегче, – заверял я. – Просто еще немного, пока экономика не придет в норму. Тогда я смогу передать больше своих полномочий.

Но «еще немного» не кончалось. Работа допоздна продолжалась вместе с периодическими жалобами Анны на мою занятость.

Тот год, когда Хоуп исполнялось семь лет, был самым напряженным из всех. Большинство компаний, с которыми мы имели дело, резко сократили свои маркетинговые бюджеты. Это был способ урезать расходы во время экономического спада, поэтому мы были вынуждены бороться за каждый «пенс» с клиентами. Это подразумевало больше подготовки, больше встреч, больше посещений клиентов и больше звонков от Джессики, когда она давила на меня, чтобы я ускорил темпы работы своих команд. Но напряженной была не только работа. Порой было слишком трудно находиться дома. Мысленно я был настолько поглощен бизнесом, что даже когда у меня выпадала свободная суббота, чтобы провести ее с семьей, я не мог отделаться от мрачных дум о своих клиентах, сотрудниках и слухов по всему офису, что надвигается очередной раунд увольнений.

В тот год мы с Анной неоднократно вступали в жаркие споры из-за глупых вещей, вероятно, потому, что кто-то из нас находился в состоянии стресса.

Самой глупой была перебранка по поводу косметического ремонта. Все началось в четверг вечером, когда жена спросила мое мнение о том, в какой цвет выкрасить нашу спальню.

– Покрась в тот, который тебе хочется, – сказал я. – Мне все равно. Так или иначе, я сплю в ней всего половину времени.

Анна ощетинилась на мое замечание, но не стала обострять. Однако на следующий вечер она принесла несколько чипов с образцами краски в мой кабинет, когда я работал, и спросила, может ли она меня прервать.

Я как раз был поглощен составлением рейтинга сотрудников, которые работали на меня. Слухи, витавшие в офисе, оправдались: предстояло большое сокращение штатов, и я занимался грязной работой, решая, кто останется, а кто уйдет.

– Ты только что это сделала, – сказал я.

– Это займет всего минуту.

Она протянула мне два образца краски.

– Что хочешь для стен – «Дерюжку» или «Горелую вишню»?

Меня это меньше всего волновало, но если я не выскажу свое мнение, то перерыв в работе продлится.

– Та, которая красноватая.

Я надеялся, что назвал цвет, который ей больше нравился, и на этом разговор закончится.

– Хорошо, – щебетала она. – Мне тоже он по душе. А теперь, как насчет потолка?

Она протянула еще два покрашенных кусочка картона.

– «Яблоневый цвет» или «Причудливый лен»?

В голове все еще вертелись имена людей, которых я собирался поставить в очередь за пособием по безработице, поэтому даже безобидный разговор о цветах вызывал у меня огромное раздражение. И когда я увидел протянутые образцы и рассмотрел их при свете, то потерял хладнокровие.

– Ты серьезно? Просишь выбрать между белым и белым?

– Нет, первый цвет более подходит к настоящему белому, а второй темнее и немного более теплый.

– Они совершенно одинаковые. Ты действительно хочешь знать мое мнение? Покрась любым, и я никогда не увижу разницы.

Она заговорила так же резко, как и я.

– Неужели? Ну а ты хочешь знать мое мнение? По-моему, твое мнение… совершенно ужасное. Как и ты в последнее время.

– Это правда? – Я бросил ей под ноги картонки с образцами. – Я ужасный? Что ужасного в том, что у тебя есть время беспокоиться о едва заметных различиях в этих дурацких образцах цвета? Белый – это белый, дорогая, нравится тебе это или нет.

– Что ужасного, что тебя не интересуют те вещи, которые волнуют меня? Раньше интересовали. Или, что ужасного в том, что тебя постоянно нет дома, и мне не с кем поговорить?

– У меня не хватает на это времени, – легкомысленно сказал я и отвернулся к компьютеру.

– Это самый глупый аргумент из возможных. О, извини, самый ужасный.

– У тебя больше ни на что нет времени. Кошмар, почему мы вообще женаты?

От ее слов у меня по спине пробежал холодок. Я крутанулся на кресле и развернулся в ее сторону.

– Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами.

– Когда твой график станет менее напряженным и у тебя появится время, чтобы немного поразмыслить, я уверена, что тебе станет понятно.

Это был первый, но не последний раз, когда она указала на то, что в броне нашего брака появились трещинки, которые могут привести к тому, что в нем можно будет пробить брешь.

* * *

За три недели до восьмого дня рождения Хоуп Анна позвонила мне на мобильный телефон в то время, как я обедал с несколькими руководителями отелей в Лас-Вегасе. Они видели, что их прибыль неуклонно снижается, и искали пути маркетинговой модернизации, чтобы направить дела в нужное русло. Это была такая сделка, которую нельзя было прерывать из-за звонка супруги. Я выключил звонок и перевел его на голосовую почту.