Филумана - [77]

– Каллистрат, рода Оболыжских, – поклонился он.

– И вы допустили, чтобы в вашем присутствии пытали человека и запытали насмерть? – тихо спросила я у невысокого, гладко выбритого, лучисто улыбающегося человека.

– О, княгиня… – Улыбка сползла с его лица. – Если вы так добры, что переживаете даже из-за грязного колдуна, не желавшего вам ничего хорошего, тогда Никодим прав – стоило бросить все и мчаться вас спасать…

– Как это мило: замучить человека и тут же говорить комплименты даме. Из вас выйдет настоящий джентльмен, – покачала я головой.

– Надеюсь, княгиня, вы меня не слишком сильно сейчас отругали? – галантно поинтересовался Каллистрат. – Хочу вас обрадовать: зло, которое мы с Никодимом совершили… Нет, я, конечно, не пыткой добивался у этого мерзавца, куда он нас дел. Этот грех взял на свою душу Нмкодим. Но вы правы, княгиня, конечно, правы – я грешен в той же мере, что и он. Потому что не препятствовал пыточному способу дознания. Я все это отлично видела в его голове. Не было там только раскаяния, переполнявшего сумрачные мысли Никодима. Кал-листрат же был уверен, что поступил правильно, добиваясь информации любой ценой. И на пыточную меру он пошел с холодной головой, а вовсе не обезумев от горя, как Никодим, который решил, что опоздал, не сохранил княгиню, не выполнил последнюю волю Порфирия…

– Чем же вы хотите меня обрадовать? – вежливо поинтересовалась я, хотя ответ уже знала.

– Ваш Бокша явился очень вовремя. Ведь после смерти деда нам оставалось только взяться за внучку… И мы готовы были пойти на это. А пытать ребенка – это уже гораздо более тяжелое испытание для души, согласитесь, княгиня… Так что я самым искренним образом благодарен вашему анту, явившемуся как небесный ангел и спасшему меня от еще большего греха.

– Вы умны, Каллистрат из рода Оболыжских, – вздохнула я.

– Только разумен, княгиня. И мне жаль, что моя разумность с самой первой встречи была повернута к вам такой жестокой стороной… Но что сделано, того не воротишь. Надеюсь, княгиня, что хотя бы моих дружинников вы не будете винить в злодейском умерщвлении волхва. Они, конечно, присутствовали при пытке и даже помогали вязать колдуна, но только выполняли мой приказ.

Больше двух десятков утомленных, невыспавшихся мужиков позади него недружно поприветствовали меня:

– Здравы будьте, княгиня!…

– Кстати, о здоровье, – вновь оживился Каллистрат. – Бокша действительно гнал нас день и ночь. Но я вижу, что можно было не торопиться?

– До осени, во всяком случае, – кивнула я. – Местные жители заверили, что до осени я буду жива. А то и до весны. Но не позже.

– Да, теперь я вижу – ваша рука… Мне не совсем удобно говорить с девочкой, на глазах которой я запытал ее деда и едва не начал пытать саму… Никодим рассказывал чудеса о ваших способностях понимать людей. Может быть, вам самой с ней поговорить?

– Еще одно весьма разумное предложение с вашей стороны. Но прикажите все-таки ее развязать!

– Разумеется, княгиня. Василий, Фрол, снимите девочку!

– Есть хочешь? – спросила я Меланью, когда ее спустили на землю.

Она хотела сказать что-то резкое, но вдруг расплакалась:

– Хочу…

– Ну и пойдем. Жители местной деревни как раз славятся умением жарить уток!

* * *

– Нет, – вынесла вердикт Меланья. – Здесь обыкновенный сухоцвет. Такой красоткой, как раньше, конечно, не будешь, но делать рука сможет все,

Я увидела ее глазами будущее моей руки и согласилась:

– Лучше так, чем никак…

– Тогда я пойду собирать травы, – сообщила Меланья, ожидая отказа.

Никодим дернулся. Каллистрат вопросительно посмотрел на меня.

– Тебе дать кого-нибудь в помощь? – поинтересовалась я.

– Зачем? – тут же набычилась девочка.

– Лукошко нести, например. Ведь у тебя пальчик так и не зажил? Вот видишь! Могу сказать какой-нибудь девочке из местных, чтоб сходила с тобой, помогла.

– Ну ладно, – важно согласилась Меланья.

– Вы так уверены, что она не сбежит? – с показным безразличием спросил Каллистрат. – Ведь потом, в лесу, мы ее не найдем. Лес ей – дом родной.

– Уверена. Меланье самой интересно: получится ли у нее что-нибудь? Видели, как она поставила диагноз – послушать, так у меня что-то не сложнее насморка. Уверена, если мы спросим ваших господских лекарей-цирюльников, они от этого диагноза в обморок упадут. А Меланья – нет, взялась лечить. У нас в больнице тоже есть такие врачи. Профессионалы высочайшие. Но лечат болезнь, даже не замечая, что рядом с болезнью есть еще и больной. До пациентов им, по большому счету, дела нет, но за интересный клинический случай готовы Душу продать —днюют и ночуют в палате. И еще одно – вопрос престижа Даже волхвам не каждый день выпадает лечить княгиню! Не думаю, что и ей такое выпадет еще хоть раз. По крайней мере, очень на это надеюсь.

– Мне б вашу уверенность, княгиня! – хохотнул Каллистрат, – А что там с нашим князем Квасуровым? Никодим поведал страшные вещи…

– Пойдемте посмотрим. Вам судить – страшно ли это. Только не прикасайтесь, а то нашей травнице прибавится работы

На князя прибывшие смотрели, не разворачивая моих завязок. Ведь больше завязывать было некому, а я со своей парализованной рукой теперь вряд ли способна повторить такой подвиг.