Философы из Хуайнани. Хуайнаньцзы - [93]
Отсюда видно, что интересы и поступки у каждого свои, зачем порицать друг друга! Тот, кто ценит жизнь, не будет ради выгоды вредить себе. Поборник чести в трудную минуту не уклонится. Жаждущий жалований при виде выгоды не думает о своем теле, а заботящийся о своем имени не способен к бесчестью и разборчив в средствах. Все эти суждения противоположны, как лед и пепел, как веревка и крюк,-где тот момент, в который они совпадают? Если бы мудрец выступил третейским судьей и примирил бы их, то не стало бы тогда правых и неправых. Для летящей птицы главное- гнездо, для хорька главное-нора. Гнездовые, построив гнездо, обретают приют; норные, сделав норку,-ночлег. Человеческий выбор, поступки и честь-это то же, что для птицы и хорька приют и ночлег. Каждый находит удовольствие в том, что несет ему покой. Достигший того, что ему соответствует, называется состоявшимся человеком. Поэтому тот, в чьих рассуждениях присутствует дао, все выравнивает и сводит в одно. Дао управленного государства состоит в том, чтобы высшие не докучали приказами, чиновники управляли ненавязчиво, мужи достойно несли службу [116], ремесленники не позволяли излишеств в своем искусстве. Их действия подчиняются правилам [117], и нет в них неразберихи; их сосуды совершенны, но лишены украшательств.
В смутном государстве не так. Те, кто отличается достойным поведением, друг друга возвышают, чтобы самим подняться; кто демонстрирует благопристойность, друг перед другом кичатся и фарисействуют. Их экипажи и колесницы исчерпывают все возможности росписи и резьбы, их сосуды соревнуются в гравировальном мастерстве. Те, кто гонится за товарами, считают сокровищем труднодоступные. Критиканы свои пустые разглагольствования выдают за остроту ума, соперничают в том, кто более поразит красноречием, долго разбирают суть, но так ничего и не решают,-в этом нет пользы для управления.
Ремесленник делает сосуд, проходят годы, прежде чем он будет завершен,-но он не предназначен для повсеместного употребления. Поэтому закон Священного земледельца гласит. "Если взрослый и крепкий мужчина не пашет, то в Поднебесной появляются страдающие от голода, если женщина, достигшая должного возраста, не ткет, то в Поднебесной появляются страдающие от холода". Поэтому сам пахал землю, а его жена ткала. Так, находясь впереди Поднебесной, они вели ее за собой. Они не ценили труднодоступных товаров, не пользовались бесполезными предметами. Вот почему у того, кто не прикладывает сил к пахоте, нечем пестовать жизнь, у того, кто не прикладывает сил к ткачеству, нечем прикрыть тело. Иметь излишек или испытывать недостаток, зависит только от тебя. Когда еды и одежды вдоволь, не возникают пороки и ересь. Когда царят покой и радость и нет "дел" [118], то Поднебесная обретает равновесие и покой. И тогда Кун Цю и Цзэн Шэнь не имели бы места распространять свое "добро", а Мэн Бэнь и Чэн Цзин [119] -силой утверждать авторитет.
В обычае разрушающегося мира использовать хитроумие и ложь, украшать и множить бесполезное, ценить заморские товары, дорожить труднодоступным богатством, не приумножать тех средств, которые нужны для поддержания жизни, а истощать полноту Поднебесной, порубить все, что составляет первооснову [120] Поднебесной, надеть ярмо на коней и быков, превратив их в скот; перемутить людей; чистое превратить в грязь. Тогда жизни взметаются как пыль, все приходит в смятение и волнение. Чистосердечие и искренность оказываются размыты, люди утрачивают природные ориентиры. Тогда-то и появляются украшения из перьев зимородка, носорожьей и слоновой кости, расшитые парадные одежды, узорчатые ткани [121]-чтобы волновать взоры. Ароматные яства из У и Цзин [122], мясные и крупяные-чтобы усладить уста. Колокола, барабаны, флейты и свирели, инструменты струнные, деревянные, из металла и камня-чтобы наполнить звуками уши. Разговоры о том, что чему предпочесть, как себя вести, что такое обряд и благочинье. Открытая критика и советы,-чтобы лишать покоя сердца. И тогда народ вскипает и в великом смятении тратит дни на преследование выгоды, от волнения и суеты теряет силы. Законы и честь отрицают друг друга, правила поведения и стремление к выгоде противоречат друг другу, при этом будь хоть десять Гуань Чжунов, не навели бы порядка. Что же до богатых людей, то они ездят на колесницах и в экипажах, одетые в парчовые наряды, кони их украшены бунчуками и украшениями из слоновой кости, на колесницах-пологи и циновки, шелковое шитье и шнуры, цвета-желтое и зеленое-перебивают друг друга, всего не описать. А бедняки летом покрывают тело сермягой, подпоясанной веревкой, едят бобы, чтобы набить кишки, пьют пустую воду-чтобы спастись от летней жары. А зимой носят изрешеченный дырами бараний плащ, короткую одежду из грубой ткани, которая не покрывает тела, и греются у раскаленного очага. Эти люди не отличаются от простонародья, живущего за плетеными дверьми. Бедные и богатые далеки друг от друга, как государь от раба,-не стоит и говорить об этом. Используя уловки, ложь и фарисейство, они вольготно себя чувствуют среди современников. Держась правильного и разумного, будучи разборчивым в средствах, не избежать голода и холода. При этих обстоятельствах хотеть, чтобы народ покинул верхушки и вернулся к корню
