Философы из Хуайнани. Хуайнаньцзы - [91]

-Твой гость сделал сразу три ошибки, войдя, улыбался,-это развязность; в разговоре не упомянул о своем учителе -это непокорность; при поверхностном знакомстве затронул глубокие темы-это грозит смутой.

-То, что я, войдя, улыбался,- отвечал гость,-это от заинтересованности в общем деле, во время разговора не упомянул учителя-это моя компетентность; а то, что с малознакомым говорил на глубокие темы,-это мое доверие.

Облик гостя был один и тот же, но его можно было принять за благородного мужа, а можно-за ничтожного человека. Разница-в собственном взгляде. Так, люди одних интересов чем более откровенны, тем становятся ближе; а далекие друг другу, если и советуют то, что должно, то все же относятся друг к другу с подозрением [88]. Родная мать выдавливала сыну чирей на голове, кровь лилась до ушей. Все, кто наблюдал это, считали, что она делает это из большой любви. Но будь она мачехой, посторонние приняли бы это за нелюбовь. Случай один и тот же, но взгляд на него -разный. С городской стены бык видится бараном, а баран-свиньей, потому что место высокое. Если смотреться в воду в тазу, лицо будет круглым; а если в четырехгранном сосуде-продолговатым. Лицо было все то же, а причина того, что оно виделось то круглым, то продолговатым, была в том, откуда на него смотрели. Ныне я хотел бы правильно воспринимать вещи, но откуда мне знать, как мир смотрит на меня? Если же колобком крутиться, торопясь идти в ногу с современниками, то это равно тому, как стремиться убежать от дождя,-везде намокнешь. Неизменяемое хотело бы пребывать в пустоте, но бытие не может быть пустотой. Так же точно, не прилагая усилий, чтобы стать пустым, стать таковым само собой-об этом можно мечтать, но это недостижимо [89]. Поэтому тот, кто проник в дао, подобен тележной оси, которая сама не вращается, но со ступицей пробегает тысячу ли, катится в бескрайние дали. Тот же, кто не постиг дао, подобен заблудившемуся: скажут ему, где восток, запад, север, юг, он как будто уразумел, а чуть повернул в сторону-опять смущен. Так всю жизнь зависит от людей, как флюгер от ветра, ни мгновенья не знает покоя.

Поэтому мудрец воплощает в себе дао и возвращается к своей природе, не претерпевает превращений вслед за встречающимися изменениями и так избегает превратностей бытия. В управленном мире легко хранить себя, легко делать дела, исполнять обряды, возвращать долги. Вот почему раньше люди не совмещали служб, а служа, не совмещали занятий. Существовали чиновники, крестьяне, ремесленники, торговцы, области были разграничены, округи размежеваны. И тогда крестьяне с крестьянами обсуждали свои труды, служилые мужи с мужами обсуждали поведение, ремесленники с ремесленниками говорили об искусстве ремесла, торговцы с торговцами обсуждали счета. Поэтому у мужей не было упущений в поведении, у крестьян не было порух в трудах, у ремесленников не было трудных дел, у торговцев не было потерь в товарах. Каждый жил в согласии со своей природой и не спорил с другим.

Поэтому И Инь [90] преуспел в земельных трудах. Длинноногим дал заступ и велел копать землю; с сильным хребтом велел ее носить на спине; кривым-вымерять уровень, горбатым -ровнять землю [91]. Каждого определил на то, чему тот подходил, и их природные качества оказались уравненными [92]. Хусцы привычны к коням, юэсцы-к лодкам. Разные формы, свои роды-измени им занятия, и все пойдет вспять. Утрата своего места обесценивает, а обретение благоприятного для себя положения поднимает в цене. Мудрец все обнимает и всему находит применение, его искусство-единственное. Знать наперед, видеть далеко, провидеть за тысячу ли высящиеся таланты и не возлагать ответственности за правление на народ, быть широкообразованным, обладать сильной волей, быть красноречивым и находчивым-это все прекрасные свойства ума, но мудрый правитель не требует их от низших. Гордиться перед современниками, презирать вещи, не пачкать себя причастностью к толпе-это поведение, выделяющее среди других, но в управленном мире этим не пользуются для преобразования народа. Пружина духа глубоко скрыта, резец не оставляет следа- таково тончайшее мастерство, но в управленном мире не считают это делом всего народа. Чан Хун [93] и Наставник Куан предвидели счастье и несчастье, в их речах не было ничего, что бы не пошло в дело, но они не могли исполнять службу как все. Гунсунь Лун [94] был мастером парадоксов и вычленения истины, выделил понятия "тождество" и "различие", отделил "твердое" и "белое". Он шел своим путем, не с массой. Северянин по имени Нет Выбора отверг предложение Шуня [95] и, оскорбленный, бросился в чистую прохладу пучины. Они не могут служить образцом для Поднебесной. Лу Бань и Моцзы сделали из дерева летающего коршуна, в течение трех дней он летал, не садясь. Но они так и не стали ремесленниками Недостижимо высокое не может быть мерой для людей, поведение, с которым не сравняться, не может стать обычаем для государства. Когда взвешиваешь что-то на руке, то можешь определить вес в пределах чжу и ляна[96]. Мудрец не пользуется этим способом, а подвешивает груз и смотрит, насколько высоко поднялась гирька и чтобы разница не превышала