Философский камень - [98]
Так вот, мой ум несся по большей части на скорости девяноста миль. И меня не покидало то чувство уверенности, что бывает от скорости, и, быть может, еще и смутное познавание, что на меня работают «другие» силы. Я понятия не имел об их природе, но не сомневался насчет их достоверности. Вот откуда уверенность, что авиакатастрофы не будет.
В полночь я приземлился в Нью-Йорке (пять утра по лондонскому времени) и сумел успеть на рейс в Филадельфию, что через сорок минут. Остаток ночи я провел в «Хилтоне» при аэропорту, а в восемь утра был уже на ногах. За завтраком меня хватило лишь на тост и кофе: я был полон возбуждения, которое обычно бывает, когда «берешь след». Я взял аэропортский лимузин до Филадельфии и уже около десяти был в университете. Эдгар Фримен рот раскрыл от изумления, когда я вошел к нему в кабинет.
— К чему такая срочность? Я не ожидал вас по меньшей мере еще неделю.
— Недели у меня нет. За это время библиотека может сгореть дотла.
— А, да вы уже и эту новость знаете?
— Насчет чего?
— Эта ваша шутка вчера ночью чуть не сбылась. Один из сторожей почуял запах бензина и увидел, как какой-то сумасшедший из студентов разливает его по лужайке у библиотеки. Он вытащил пистолет, когда сторож попытался его схватить. К счастью, кто-то случайно забыл укатить машину для стрижки газонов; он запнулся и упал спиной. Позднее выяснилось, что этот сумасшедший разлил по библиотечному зданию без малого два галлона.
— И что случилось?
— Так, ничего особенного. Мы не устраиваем из-за этого переполох. У того студента в комнате нашли прощальную записку: он думал застрелиться после того, как подожжет библиотеку. Статистика у нас, боюсь, тревожная: за прошлый семестр, знаете ли, пять самоубийств. Переутомление, тревога насчет успеваемости. Это первый случай, чтобы кто-то собирался прихватить с собой библиотеку.
— Может, лучше не предавать это огласке. А то еще у кого-нибудь появится соблазн.
— У нас тоже такое чувство. Все равно, сходите познакомьтесь с Джулианом Лангом. Это племянник Джона Ланга. Он убежден, что дядя у него был сумасшедшим...
Джулиан Ланг работал в одном кабинете с еще двумя ассистентами; здесь также толпились студенты. Он предложил мне спуститься в факультетский кафетерий на кофе. Это был рослый серьезного вида молодой человек с классическим профилем и короткой стрижкой. Фримен распрощался, у него были занятия.
— Откуда у вас такая мысль, что рукопись Войнича могла быть «Некрономиконом»? Вы с моим дядей встречались?
— Нет. Это чистое совпадение. — Я рассказал ему, как нашел ссылки на «Некрономикон» в книге Евангелисты, для полноты подбросив еще несколько выдуманных источников. Он слушал очень серьезно, с явной обеспокоенностью.
— Вы меня встревожили.
— Почему?
Он поведал мне полную историю о своем дяде Джеймсе Данбаре Ланге, одном из самых выдающихся специалистов по Эдгару По, и его «переводе» рукописи Войнича. Ланг резонно заметил, что если даже с пергамента отшелушились почти все чернила, какие-нибудь незначительные следы все равно должны остаться. Он увеличил до огромных размеров их фотоснимки и заявил, что это дало ему «завершить» поврежденные знаки. Затем, по словам племянника, он открыл, что рукопись написана средневековым арабским алфавитом на смеси греческого с латынью. Переведя рукопись, он обнаружил, что это — знаменитый «Некрономикон» или, по крайней мере, его часть. Тогда он проникся убеждением, что оставшаяся часть рукописи находится в Англии, поскольку-де рассказы уэлльсского писателя Артура Макена доказывают: Макен когда-то изучил полный текст «Некрономикона». В городке на родине Макена Ланг познакомился еще с одним оккультистом, сумасшедшим полковником по имени Уркварт, главным, по словам племянника, злодеем во всей драме. Поскольку сумасшедший полковник каким-то образом убедил Ланга, что легенда Макена о странном древнем народе, якобы обитающем под землей в Черных Холмах, — правда, в буквальном смысле. И вот с той поры, объяснил Джулиан Ланг, дядя стал жертвой навязчивой идеи — твердой веры, что эти странные люди (или «силы», поскольку он полагал, что они бесплотны) думают завладеть Землей. Ом начал писать письма знаменитостям, призывая очнуться перед лицом опасности. В конце концов ему пришло в голову, что президент Соединенных Штатов смог бы спасти мир, распорядившись насчет серии подземных ядерных взрывов. Семья Ланга предупредила всех, включая секретаря президента, что старик не в своем уме, но не буйный. И когда частный самолет с Лангом и полковником Урквартом на борту исчез при перелете из Шарлоттсвиля в Вашингтон, семья втайне почувствовала облегчение. Ланг, очевидно, успел что-то накропать об этой «нежити», которая думает поработить весь мир, во время гибели профессора рукопись находилась в руках одного шарлоттсвильского издателя. Семья не думала отменять издание; его решили выпустить ограниченным тиражом с комментарием о фатальном недуге ученого, но пожар в издательстве сам по себе устранил причину спора.
