Философский камень гомеопатии - [8]
Если все это так, то можно дополнить характеристику пациента типа палладия за счет характеристики Юпитера и управляемого им Стрельца.
Поскольку телосложение и внешний вид пациентки типа палладия нигде хорошо не описан, то можно воспользоваться портретами самой Афины Паллады и Юпитера, а также Стрельца. Следовательно, пациентка типа палладия достаточно высокого роста и обладает крепкой физической конституцией. Она склонна к полноте, как Юпитер, любящий попировать, и как Стрелец, который бывает несколько инертным. Темперамент у палладия спокойный и сильный. Женщина этого типа активна в социальной жизни. Она склонна к управлению, но с помощью мудрости и знаний, а не секса, как женщина типа платины. Для этого у нее есть физические возможности, мудрость, знания, авторитет, благоразумие и даже вооружение. Ее высокое социальное положение более оправданно, чем у женщины типа платины. Она порядочна и высоконравственна.
Односторонние юпитерианские задатки у пациентки типа на сгладил ведут к барству и желанию роскошной жизни. При недостатке мудрости и знаний формируется вульгарный общественный темперамент и желание руководить.
Растительным аналогом палладия является Pulsatilla — самое женское лекарство в гомеопатической фармакологии.
Космогония Парацельса
Парацельс считал, что человек (микрокосмос) — прямое отражение вселенной (макрокосмоса): «Человек — дитя двух отцов. Один отец — земля, другой — небеса. От земли он получает материальное тело, от небес — свой характер. Поэтому земля создает его форму, а небеса затем наделяют эту форму светом. Каждый человек похож на своего отца. Однако он может усовершенствовать то, что является врожденным, и сыну дана возможность распорядиться отцовским наследством». Читая эти строки, я еще раз отдаю предшественникам приоритет в ощущении целостности мироздания и нашего места в нем.
Интенсивный поиск божественного в природе и убежденность Парацельса в том, что природа и человек, порожденные Богом, являются взаимными отражениями, придавали его видению микрокосмоса-макрокосмоса особую силу.
Парацельс — глубокий мистик и ученый. Он почитал для себя преодоленным разрыв между земным и неземным, временным и вечным. Его исследования, иногда носившие подлинно научный характер, сочетались с интуитивным видением. Как и другие мистики, он считал, что макрокосмос и микрокосмос имеют общие принципы строения. Перечитаем некоторые тексты Парацельса и обратим внимание на его выразительный, образный язык, яркие сравнения: «Как огонь проникает сквозь стенки печи или как солнце сквозь стекло, так пронизывает человека звезда со всеми ее свойствами и проникает в него подобно тому, как дождь проникает в почву и приносит свои плоды». «Небо в каждом из нас». «По своей телесно-душевной природе человек является отражением макрокосмоса и поддерживается им». А далее — совершенно потрясающее и современное научное замечание: «Возросшее влияние планет влияет через включение в белок металла. Человек, для которого это влияние вредно, становится больным». «Органы воспринимают жизнь… каждый из своей планеты». «Высшие звезды делают больным, убивают, но также исцеляют».
«Каждый человек — свернувшаяся вселенная»(Парацельс). На языке символов эту идею изображают следующим образом:
В предложенном мною изображении, своеобразном пантакле, отражены созидающие творческие силы астрального мира. Как и до меня Иезекииль, я представляю «мировую мельницу» Rota в виде колес, вращающихся в противоположных направлениях и находящихся одно внутри другого. Так замешивается «тесто» нашей химической плоти. А из вихрей этой астральной материи глазеют наши индивидуальности.
Эти пантакли, несмотря на свою простоту, а может быть благодаря ей, могут толковаться на множество ладов.
Говоря о возможных связях между человеком и небесной сферой, напомню, что эта область знаний является содержанием науки астрологии, не признаваемой академической наукой. Астрология часто упоминается на страницах этой книги в связи с деятельностью мыслителей прошлых веков. Научная медицина постепенно приспосабливается к этой информации, а церковь до сих пор связывает астрологию с ересью. Возражения по сути дела состоят в том, что человеку нет необходимости полагаться на свою зависимость от звезд, не вверяя свою судьбу в руки Божьи.
Эзотерическими символами макрокосмоса и микрокосмоса являются гексаграмма и пентаграмма. Эти пантакли, несмотря на свою простоту, а может быть благодаря ей, могут толковаться на множество ладов. На рисунке изображена Гигиея, одна из дочерей Асклепия, — богиня здоровья в Древней Греции. На этом изображении в руках Гигиен два медицинских символа — посох Асклепия и пентаграмма, которую Парацельс предпочитал другим символам медицины. Как эмблема здоровья, пентаграмма была принята храмовой медицинской школой Пифагора. В эпоху средневековья церковь считала пентаграмму (и пентальфу, вычерченную одной линией) еретическим знаком. В связи с этим появился ее метафорический синоним — человеческая ладонь с растопыренными пальцами.
А между тем даже Библия не отрицает такие влияния. Так, на четвертый день Творения мира Бог создает небесные светила «для отделения для от ночи… и времени, и дней, и годов», т. е. для создания календаря, а также «для знамений». Такое знамение увидели древние волхвы, когда звезды возвестили им о рождении Иисуса. Несмотря> на то что в этом месте Евангелия: волхвы понимаются как «мудрецы», нельзя уйти от того, что это были люди, ориентирующиеся в небесных светилах, т. е. знающие астрологию. Об отличиях светил друг от друга в те времена хорошо знали, например, апостол Павел пояснял коринфянам: «Есть тела небесные и тела земные, но иная слава небесных, иная земных, иная слава луны, иная звезд и звезда от звезды разнится в славе».
