Философские сказки для обдумывающих житье, или Веселая книга о свободе и нравственности - [101]

Будьте здоровы!

Любовь без диагноза

Ты болел – ты любил. Ты выздоровел – ты не любишь?

Похоже на обвинение

Любовь может быть не тоской, перемежаемой вспышками просветов, а ярким праздником среди светлых дней, но такой любовь будет только у душевно здорового человека. Конечно, это будет другая любовь. Она идет не от дефицита, который страждущему так необходимо восполнить, а от избытка душевного тепла и света. Тут душа любит так же, как светит Солнце.

Солнце не нуждается в нас – тех, кому оно светит и так щедро дарит тепло. Светить – это естественное состояние, это способ бытия Солнца.

Даже «переполненная любовью» душа – это уже плохо. Что-то переполнено, – значит, уже напряжено, уже нуждается: в опорожнении. А здоровая душа ни в чем не нуждается. Любовь для нее – естественный и постоянный способ жизни, когда из нее излучается радость, проистекает забота, исходит покой.

В моем-то понимании только такую Любовь и можно называть этим достойным словом. А состояния, требующие диагноза, надо относить в область малой психиатрии, а не культурных образцов.

Классика под лупой психиатрической экспертизы

«Твоя любовь должна принадлежать мне вся без остатка!»

А это нравственно?

С какого-то времени мне действительно трудно воспринимать нашу традиционную литературу и кино с их романтическими, драматическими, эпическими и прочими сюжетами про любовь, семью и чувства. Эти трогательные произведения о душевных и глубоко чувствующих людях мною читаются как рассказы про: где-то Дикий Зверинец, где-то Детский сад, где-то Отделение Клиники Неврозов, а где-то просто Сумасшедший дом.

Вспоминайте: гениальный Шекспир и его великая драма «Ромео и Джульетта». Начало: на фоне красочных картин, где стая Монтекки грызется со стаей Капулетти, Ромео в непреходящем любовном опьянении жутко тоскует по Розалине.

Слезами множит утра он росу И к тучам тучи вздохов прибавляет.

Да, любовь здесь называется безумством, но на том основании, что оно «и горечи, и сладости полно», квалифицируется как «безумье мудрое».

Стоп! Для вас это – достаточное основание?

Кстати, ликер тоже полон и горечью, и сладостью, но тот, кто напивается им с утра до вечера, как Ромео любовью, не мудрец, а пьяница.

Любовь здесь также называется «злейшим, поражающим дух недугом», но сразу добавляется, что недуг этот – «целебный».

К сожалению, это добавляется без каких бы то ни было комментариев и пояснений. Может быть, целебным считается то, что такой недуг способен тоску повседневности вялотекущую превратить в тоску любовно-безумную, протекающую в острой форме?

Середина: теперь «юный флюгер» Ромео бредит Джульеттой, Джульетта отвечает ему взаимным бредом. Оба почти счастливы: счастливы, потому что насытились друг другом и это было сладко; но счастливы почти, потому что питаться так нашим гурманам хочется больше, чаще и с гарантией.

При этом совершенно не понимая, что, купив законным браком легальность и стабильность своих встреч, они почти тут же теряют всю их сладость.

Конец: потеряв друг друга, Ромео травит себя ядом, Джульетта втыкает в себя кинжал.

Все ли понимают, что тем самым они оба становятся убийцами? Они убили людей – конкретно себя.

Да, они находились в любовном опьянении. Но если алкогольное опьянение по Уголовному кодексу относится к обстоятельствам, отягчающим преступление, то почему любовное опьянение мы должны рассматривать по-другому?

Да, они видели свое Горе безмерным и всепоглощающим. Но таким видит свое горе каждый, кто разрешает себе в трудных обстоятельствах погружаться в Детство. В детстве каждый был маленьким и впадал в такое же глубокое, дикое и буйное отчаяние, когда лишался любимой игрушки.

Паровозик сломался! А-а-а!..

А предположить, что в жизни у него могут быть другие Игрушки, при такой узости сознания нельзя. А чтобы заинтересоваться чем-то, кроме Игрушек, надо повзрослеть…

Впрочем, это мои размышления, а не Шекспира. Если о чем-то похожем и думал в своей келье проводивший влюбленных в последний путь мудрый священник, брат Лоренцо, то явно не эти соображения – лейтмотив «печальной повести».

Дурдом?

Известно, что заботливая культурная общественность стремится подрастающее поколение воспитывать. Поэтому, например, произведения, пропагандирующие культ жестокости и насилия, преследуются аж по Уголовному кодексу.

Ладно, это понятно, хотя в реальности ничего такого не делается.

Даже порнографию, под которой в массе подразумевается лишь правдивое, но нарушающее культурные условности наших лет изображение безобидных и взаимно приятных половых контактов, и ту культурная общественность стремится изъять из поля зрения тех, кому все только предстоит.

По-моему, это благоглупость.

Но та же самая общественность одобряет и поддерживает культ романтической любви, самый яркий пример которой – только что упомянутый, восхищающий всех любовный триллер про Рому и Юлю, в котором Шекспир высокособлазнительно описывает их тяжелую душевную болезнь, закончившуюся самоубийством. И этот культ – наркотически соблазнительный, несущий неврозы и смерть культ – не только не подпадает под действие УК, но руками все той же общественности воздвигается на самое почетное место Культурного Образца и воодушевляет к безумствам все новые поколения.