Философская эволюция Ж.-П. Сартра - [72]

Именно потому, что экзистенциальный проект в принципе не допускает иного способа познания, кроме интуитивного сопереживания, вся рекомендуемая Сартром процедура включает элемент неконтролируемой фантазии — художественного вымысла, в лучшем случае правдоподобного, в худшем — совершенно произвольного. Отсюда и тот жанр, в котором он предпочитает работать в шестидесятые годы, — «роман-биография». Не просто «романизированная биография» в духе А. Моруа, А. Труайя, И. Стоуна, которым техника романиста нужна для занимательности рассказа, красочного изложения фактов, а нечто третье, не похожее ни на роман, ни на историческое жизнеописание, взятые по отдельности. Жанр этот требует, разумеется, специального исследования. Пока что с полной определенностью можно сказать только одно: пусть читатель остережется принимать за твердо установленный факт ту реконструкцию внутренней жизни Флобера, которую предлагает Сартр. Печать обычной экзистенциалистской двусмысленности лежит и на этом произведении нашего автора: возможность систематически смешивается с действительностью, порождение фантазии выдается за реальность.

Заключение

Что же в итоге? В мировоззрении Сартра мы не найдем объективно верной картины нашей эпохи и тем более — обоснования последовательно революционной и последовательно прогрессивной социально-политической позиции. Несмотря на все свое тяготение к марксизму и практической борьбе на стороне «двух миллиардов голодных», как он сам сказал однажды, Сартр так и не смог стать ни теоретиком социалистической революции, ни настоящим практическим борцом за идеалы социализма. Слишком тяжел оказался груз идеалистической философии, деформировавшей его восприятие диалектического материализма и наложившей отпечаток на его политическое поведение. Слишком часто диалектика превращается у него в софистику, а истина приносится в жертву парадоксу и звонкой фразе. Фрагментарность теоретического анализа и склонность к широким обобщениям на основе частных случаев приводят к ошибочным заключениям даже там, где в основе у него лежат меткие замечания и верные наблюдения отдельных явлений. Эти верные частные наблюдения слишком поспешно Сартр стремится превратить в общую теорию, которая оказывается неприменимой за пределами тех ситуаций, из анализа которых она возникла. Эта особенность его философствования заметна на всем протяжении его теоретической работы — от «Трансцендентности Я» до «Критики диалектического разумах».

Такие недостатки свойственны не одному Сартру, а всему экзистенциально-феноменологическому стилю мышления, который он пытался «привить» к методологии исторического материализма. Сильнее всего Сартр в области интроспективного анализа внутреннего мира личности. Именно этот анализ и образует стержень его художественного метода, объединяющего философскую рефлексию с наглядным изображением воображаемых людей в воображаемых ситуациях. Отсюда и слабости его художественного метода: психологическое однообразие главных персонажей, которые представляют собой по сути дела один и тот же характер, перекочевывающий из книги в книгу под разными фамилиями, и «одномерность» второстепенных персонажей, которые мало интересуют писателя сами по себе, а только создают фон для главных; отсутствие собственно поэтического элемента в его художественной прозе, абстрактно-аскетическое, «урбанистическое» восприятие мира, из которого исчезли прелесть природы и красота человека, неисчерпаемая многокрасочность и мощная сила жизни.

Угрюмая экзистенциалистская этическая рефлексия, в которой совершенно угасла непосредственная радость бытия, питает творчество Сартра. Но, с другой стороны, как мы пытались показать, экзистенциалистская теоретическая установка, в свою очередь, подкрепляется соответствующим художественным видением мира. Сартр — певец свободного сознания, побеждающего «фактичность», преодолевающего «плоть» и бросающего вызов объективным факторам ситуации. Дуалистическое мироощущение, разводящее бытие и сознание в разные стороны, лежит в основе и его художественного метода, и теоретического мышления. Отсюда и негативная характеристика материального мира, а соответственно этому и «бесплотность» сознаний как прямой противоположности косной массивности материального бытия.

При такой предпосылке образ человека у Сартра неизбежно раздваивается: вопреки отталкивающей физиологичности плоти собственно человеческое выступает как «чистое сознание», как рефлексия — поиск пути, как решение и, наконец, как спасительное действие, которое венчает собой и фабулу романа и сюжет драмы у Сартра. Свободный выбор — вот объединяющая тема всего творчества Сартра, идол, которому он поклоняется. Выбор, свободный от всего — от дурманящей сознание страсти и от власти внешнего принуждения, будь то давление обстоятельств или чужая воля. Изображение непокоренного человека в самых крайних ситуациях и сделало некоторые пьесы Сартра впечатляющими документами антифашистской освободительной борьбы.

Но свобода от всего есть пустота, и он довольно скоро это понял, решив заполнить вакуум социалистическим идеалом. Он даже сделал некоторые шаги навстречу исторически конкретному, научному пониманию социализма, но не выдержал искуса обстоятельствами и сорвался в бездну нигилизма. Нигилизм есть оборотная сторона буржуазного индивидуализма. Его современные приверженцы желают в одночасье разрушить все старое, чтобы затем (во благовременье) построить из нового материала все совершенно новенькое. Им претит суровая будничность повседневной борьбы, где много проливается пота, а зачастую и крови, но мало места для героического жеста и эстетической позы.