Философская эволюция Ж.-П. Сартра - [72]
Именно потому, что экзистенциальный проект в принципе не допускает иного способа познания, кроме интуитивного сопереживания, вся рекомендуемая Сартром процедура включает элемент неконтролируемой фантазии — художественного вымысла, в лучшем случае правдоподобного, в худшем — совершенно произвольного. Отсюда и тот жанр, в котором он предпочитает работать в шестидесятые годы, — «роман-биография». Не просто «романизированная биография» в духе А. Моруа, А. Труайя, И. Стоуна, которым техника романиста нужна для занимательности рассказа, красочного изложения фактов, а нечто третье, не похожее ни на роман, ни на историческое жизнеописание, взятые по отдельности. Жанр этот требует, разумеется, специального исследования. Пока что с полной определенностью можно сказать только одно: пусть читатель остережется принимать за твердо установленный факт ту реконструкцию внутренней жизни Флобера, которую предлагает Сартр. Печать обычной экзистенциалистской двусмысленности лежит и на этом произведении нашего автора: возможность систематически смешивается с действительностью, порождение фантазии выдается за реальность.
Заключение
Что же в итоге? В мировоззрении Сартра мы не найдем объективно верной картины нашей эпохи и тем более — обоснования последовательно революционной и последовательно прогрессивной социально-политической позиции. Несмотря на все свое тяготение к марксизму и практической борьбе на стороне «двух миллиардов голодных», как он сам сказал однажды, Сартр так и не смог стать ни теоретиком социалистической революции, ни настоящим практическим борцом за идеалы социализма. Слишком тяжел оказался груз идеалистической философии, деформировавшей его восприятие диалектического материализма и наложившей отпечаток на его политическое поведение. Слишком часто диалектика превращается у него в софистику, а истина приносится в жертву парадоксу и звонкой фразе. Фрагментарность теоретического анализа и склонность к широким обобщениям на основе частных случаев приводят к ошибочным заключениям даже там, где в основе у него лежат меткие замечания и верные наблюдения отдельных явлений. Эти верные частные наблюдения слишком поспешно Сартр стремится превратить в общую теорию, которая оказывается неприменимой за пределами тех ситуаций, из анализа которых она возникла. Эта особенность его философствования заметна на всем протяжении его теоретической работы — от «Трансцендентности Я» до «Критики диалектического разумах».
Такие недостатки свойственны не одному Сартру, а всему экзистенциально-феноменологическому стилю мышления, который он пытался «привить» к методологии исторического материализма. Сильнее всего Сартр в области интроспективного анализа внутреннего мира личности. Именно этот анализ и образует стержень его художественного метода, объединяющего философскую рефлексию с наглядным изображением воображаемых людей в воображаемых ситуациях. Отсюда и слабости его художественного метода: психологическое однообразие главных персонажей, которые представляют собой по сути дела один и тот же характер, перекочевывающий из книги в книгу под разными фамилиями, и «одномерность» второстепенных персонажей, которые мало интересуют писателя сами по себе, а только создают фон для главных; отсутствие собственно поэтического элемента в его художественной прозе, абстрактно-аскетическое, «урбанистическое» восприятие мира, из которого исчезли прелесть природы и красота человека, неисчерпаемая многокрасочность и мощная сила жизни.
Угрюмая экзистенциалистская этическая рефлексия, в которой совершенно угасла непосредственная радость бытия, питает творчество Сартра. Но, с другой стороны, как мы пытались показать, экзистенциалистская теоретическая установка, в свою очередь, подкрепляется соответствующим художественным видением мира. Сартр — певец свободного сознания, побеждающего «фактичность», преодолевающего «плоть» и бросающего вызов объективным факторам ситуации. Дуалистическое мироощущение, разводящее бытие и сознание в разные стороны, лежит в основе и его художественного метода, и теоретического мышления. Отсюда и негативная характеристика материального мира, а соответственно этому и «бесплотность» сознаний как прямой противоположности косной массивности материального бытия.
При такой предпосылке образ человека у Сартра неизбежно раздваивается: вопреки отталкивающей физиологичности плоти собственно человеческое выступает как «чистое сознание», как рефлексия — поиск пути, как решение и, наконец, как спасительное действие, которое венчает собой и фабулу романа и сюжет драмы у Сартра. Свободный выбор — вот объединяющая тема всего творчества Сартра, идол, которому он поклоняется. Выбор, свободный от всего — от дурманящей сознание страсти и от власти внешнего принуждения, будь то давление обстоятельств или чужая воля. Изображение непокоренного человека в самых крайних ситуациях и сделало некоторые пьесы Сартра впечатляющими документами антифашистской освободительной борьбы.
Но свобода от всего есть пустота, и он довольно скоро это понял, решив заполнить вакуум социалистическим идеалом. Он даже сделал некоторые шаги навстречу исторически конкретному, научному пониманию социализма, но не выдержал искуса обстоятельствами и сорвался в бездну нигилизма. Нигилизм есть оборотная сторона буржуазного индивидуализма. Его современные приверженцы желают в одночасье разрушить все старое, чтобы затем (во благовременье) построить из нового материала все совершенно новенькое. Им претит суровая будничность повседневной борьбы, где много проливается пота, а зачастую и крови, но мало места для героического жеста и эстетической позы.
Книга посвящена жизни и творчеству итальянского мыслителя Джамбаттисты Вико (1668–1744), одного из самых глубоких и оригинальных представителей философии истории Нового времени. Его идеи об объективном характере законов общественного развития, о значении деятельности людей в осуществлении исторического процесса и др. намного опередили свое время и оказали большое влияние на последующих мыслителей. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В этой книге Шошана Зубофф описывает и объясняет причины возникновения феномена, который она называет «надзорным капитализмом». Ставки как никогда высоки: глобальная архитектура модификации поведения угрожает сделать с человеческой природой в XXI веке то же, что промышленный капитализм сделал с окружающей средой в XX веке. Зубофф показывает последствия распространения надзорного капитализма из Кремниевой долины во все сектора экономики. Необычайное богатство и власть накапливаются на новых «рынках поведенческих фьючерсов», где делаются и продаются предсказания относительно нашего поведения и где производство товаров и услуг подчинено новым «средствам модификации поведения». Угрозу теперь представляет не тоталитарное государство, а повсеместно распространенная цифровая архитектура.
В книге дается обзор концепции французского мыслителя Анри Бергсона (1859–1941), классика западной философии XX века, лауреата Нобелевской премии по литературе (1927). Подробно исследуется эволюция взглядов А. Бергсона – от философской психологии, развитой в ранних работах, до этико-религиозной концепции, изложенной в «Двух источниках морали и религии» (1932); рассматриваются некоторые аспекты рецепции учения Бергсона в России в конце XIX – первые два десятилетия XX в. В книге, содержащей элементы жанра философской биографии, использован новый фактографический материал.
Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Главная тема книги — человек как субъект. Автор раскрывает данный феномен и исследует структуры человеческой субъективности и интерсубъективности. В качестве основы для анализа используется психоаналитическая теория, при этом она помещается в контекст современных дискуссий о соотношении мозга и психической реальности в свете такого междисциплинарного направления, как нейропсихоанализ. От критического разбора нейропсихоанализа автор переходит непосредственно к рассмотрению структур субъективности и вводит ключевое для данной работы понятие объективной субъективности, которая рассматривается наряду с другими элементами структуры человеческой субъективности: объективная объективность, субъективная объективность, субъективная субъективность и т. д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.