Философская драма - [6]

Шрифт
Интервал

Голос его: Да потому что… как бы вам объяснить?.. Слишком большой разброс на дистанции: гандикап-то призрачный!..»


Муж выключает диктофон.


ОНА: Да-а… Слова-то какие знает… Не понятно, зачем он к тебе ходит.

МУЖ: Спустить похмельные пары. А потом опять нажраться, как свинья.

ОНА: Да нет. Мне показалось, он разумен. И он… страдает…

МУЖ: Кто, он? Оставь! Занимайся…

ОНА: Послушай! А что… вот такой – совсем безнадёжен?

МУЖ: Трудно сказать. С одной сторо

ны – обыкновенный запущенный алкаш, с другой – что-то его удерживает от окончательного падения.

ОНА: Или кто-то…

МУЖ: Он, конечно, сломлен, но не озлоблен. И…

ОНА: Что?

МУЖ: Да нет. Перспективы у него обычные и… печальные.

ОНА: Что? Повесится?

МУЖ: Ну-у… нет. Рефлексирующий трус.

ОНА: Сам ты… тряпка!

МУЖ: Ты что? А-а…


Помолчав.


Может, останешься?

ОНА: И не мечтай.

МУЖ: Ты не понимаешь: ты мне нужна, ты!

ОНА: Я тебе нужна? Мне кажется, что Нинка была тебе нужнее, когда ты позволил себе с ней расслабиться.

МУЖ: Ты знала?

ОНА: Когда узнала, страшно удивилась.

МУЖ: Понятно. Лучшая подруга.

ОНА: Да нет, это как раз нормально.

МУЖ: Тогда что же тебя удивило?

ОНА: При таком муже, как у неё, и… с импотентом!

МУЖ: Я… Я – не импотент!

ОНА: Ну… значит – мы в расчете. И вот что. Ты не любишь телеграфный стиль? Изволь выслушать монолог.


После паузы.


Когда-то я любила тебя. Да, да, да! Я любила тебя – наперекор всей твоей отлаженной, отутюженной манере жить, любить меня, детей… И пока ты зарабатывал, я ни о чем не думала. Но, когда мне пришлось впрячься, я почувствовала, что я уже не женщина, а – баба-конь… першерон, владимирский тяжеловоз… в компьютерную эпоху… Вот тогда я поняла, я прозрела…

МУЖ: Но я же не виноват…

ОНА: Не перебивай! Я поняла, что в любом подзаборном алкаше больше силы или, если хочешь, смысла, чем в тебе. Алкаш прилагает усилия, прибегает к невероятным ухищрениям, чтобы заработать себе на стакан, а ты – сломался сразу и окончательно!

МУЖ: Что же мне – запить?

ОНА: Не смеши меня. И делай, что хочешь. Только не лезь ко мне. Понял? Не лезь! Всё. Чао!

Сцена 7

Врачебный кабинет. Входит «Он».


МУЖ: Заходите, заходите, я жду вас.

ОН: Простите, что опоздал. Еле заставил себя прийти.

МУЖ: Что так?

ОН: А!.. Бессмысленная потеря времени. Да и у вас, как я понял, своих проблем хватает.

МУЖ: Не отрекаюсь. Но они – решаемы. Все проблемы, в принципе, безусловно решаемы. Кроме одной. Вы меня поняли? С того света ещё никто не возвращался.

ОН: Даже если бы это было возможно, я ни при каких обстоятельствах не вернулся бы в этот кошмар.

МУЖ: Да? Стало быть, эта проблема для вас не существует. Но есть другая проблема: как уйти туда? Если я правильно вас понял, вам не хватает мужества?

ОН: У каждого из нас свои слабости, доктор.

МУЖ: Минуточку… Вы что же хотите сказать? Что вы приходите ко мне специально для того, чтобы я помог вам обрести это… так называемое… необходимое вам мужество? Но это же абсурд! И слава богу, что у вас нет этого мужества. К чему так спешить? Потерпите. Перемелется – мука будет.

ОН: Вы мне напоминаете чахоточную Анну из «На дне» Горького… Помните: узнав, что «там» ничего нет, она говорит, что тогда «можно бы и здесь потерпеть».

МУЖ: А что? Хорошая мысль.

ОН: Рабская. Кто-то терпит, кто-то грабит и насилует.

МУЖ: А вы, значит, за протест?

ОН: Естественно! Не хочу, чтобы меня насиловали.

МУЖ: Но есть утешение.

ОН: Да? И какое?

МУЖ: Насилуют тело, а не душу.

ОН: Фигушки!.. И душу тоже. Но не в этом дело…

МУЖ: Конечно, не в этом. Вас гложет невостребованность. Вам кажется – дай вам поле, вы его вспашете и засеете «разумным, добрым, вечным»? А на голову – лавровый венок?

ОН: Откуда такой цинизм, доктор? Ведь и вы бы не отказались, я думаю, от лаврового-то венка?

МУЖ: Не отказался бы.

ОН: Ну вот видите…


Помолчав.


А я бы отказался.

МУЖ: Да ну?!

ОН: Дану!.. Венок и прочие «прибамбасы» – пустяки. Вернее – не главное. Главное – само поле.

МУЖ: Какое «поле»?

ОН: Ну… которое вы «вспашете и засеете». Оно и будет тот след, который должен остаться после вашей смерти.

МУЖ: Красиво.

ОН: Ну что ж, «красота спасёт мир».

МУЖ(помолчав): Да-а… Воистину, гордыня – смертный грех.

ОН: Наверное. Зная и понимая это, ощущаешь бессмысленность попыток выплыть, выжить любой ценой. Причем, не за чей-то счёт, а за тот, который предъявляешь самому себе.

МУЖ: А как же насчёт «следа после смерти»?

ОН: А никак. И в этом – главная проблема. И это очень тяжело. Вот и барахтаешься между… необходимостью жить, как вы говорите… «невостребованностью» и самонадеянной потребностью «сеять разумное, доброе, вечное». Вот такой треугольник, точнее – угол, тупик… А сами-то вы… удобно устроившись в Прокрустовом ложе жизненной повозки… Извините, красиво говорю… Кроме того – ничего о вас не знаю. Извините.

МУЖ: Нет уж, это вы меня извините! Вы что же думаете, простой обыкновенный человек… ну, например, я…

ОН: О присутствующих – ни слова.

МУЖ: Почему же? Например, я! Что? Не в состоянии оставить на Земле этот самый пресловутый «след»?! Не торопитесь ли вы записать себя в непризнанные гении, в этакую «духовную элиту», которой сам чёрт не брат? Согласитесь, не очень-то приятно всем прочим ощущать себя, при этом… «гарниром»?